Михаил Илларионович Кутузов

Практически все биографии считают основателем рода Кутузовых некого Гавриила, выходца из Пруссии принятого в дружину князя Александра Ярославича и отличившегося в 1240 году в Невской битве. Более того, некоторые исследователи производят генеалогическое древо Кутузовых от Гавриила (Гаврилы) Олексича, реального исторического лица, дружинника Александра Невского, погибшего в 1241 году. Однако последние исследования показали, что Гавриил и Гаврила Олексич абсолютно разные люди. Были обнаружены два документа, из которых следует, что родоначальником Голенищевых-Кутузовых звался Гартуш. Он прибыл на Русь в 1263 году (!) из Пруссии и после принятия православия стал зваться Гавриилом. Понятно, что ни о каком участии кутузовского предка в Невской битве не могло быть и речи.

Очень много неясного и в происхождении самого Михаила Илларионовича Кутузова. До сих пор неизвестно, кто была мать великого полководца. Да и относительно года его рождения у историков нет единого мнения. Общепринятая версия называет 1745 год, однако, обнаружены документы, в том числе рапорт его отца инженер-полковника Иллариона Матвеевича Кутузова и формулярные списки, заполненные самим Михаилом Илларионовичем, указывающие на 1747 год.

По мнению сотрудника петербургского Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи Юрия Гуляева, относительно точно на сегодняшний день установлено, как Кутузов получал образование. С 1759 по 1761 годы Михаил Илларионович учился в соединённой артиллерийско-инженерной школе в Петербурге, а на последнем году обучения сам преподавал младшим кадетам. Однако подробности начала его служебной карьеры до середины 1760-х годов таят много неточностей. В феврале 1761 года по окончании школы тринадцатилетнего юношу направляют на действительную службу. Обычно пишут, что его выпустили в Астраханский полк или флигель-адъютантом. Ни то, ни другое неверно. Обнаружены документы, согласно которым вначале Кутузов был направлен в Инженерный корпус, где прослужил полгода, после чего его взял к себе в адъютанты генерал Гольштейн-Бек. 21 августа 1762 года Михаил Илларионович был произведён в капитаны и отправлен к Суворову в Астраханский полк, командовать ротой.

В 1767 году Кутузов находится на службе в Сенате и прикомандировывается к Уложенной комиссии. Именно работа в комиссии, по мнению историка Андрея Тарковского, стала для него хорошей политической школой и стартовой площадкой для дальнейшей успешной карьеры. Между тем этот важный в биографии полководца эпизод совсем не освещён в литературе.

Немало недоразумений связано и со службой Кутузова в 1770-1780 годах. В частности в литературе постоянно проводится мысль, что Михаил Илларионович был верным учеником и соратником Суворова. Это не так.

С 1777 по 1785 год Кутузов командовал полками лёгкой кавалерии – сначала Луганским пикинерным, потом Мариупольским лёгкоконным. Считалось, что в этот период он будто бы вновь попадает под начало Суворова, который настолько хорошо изучил молодого офицера, что ходатайствовал о присвоении ему звания полковника, а потом и бригадира, и о назначении Кутузова командиром Луганского полка. Много писали и о том, что Суворов якобы поручал Кутузову вести дипломатические переговоры в Крыму накануне его присоединения к России в 1783 году. Всё это вымысел. В 1777 году Луганский пикинерный полк располагался на Днепровской пограничной линии и находился в подчинении Г.А.Потёмкина, много севернее Крыма. Когда же Суворов попросил усилить свои войска в Крыму, среди приданных ему частей не было Луганского полка, которым командовал Кутузов. Вплоть до 1783 года его части располагались довольно далеко от Крыма в районе Никополя. Непосредственным начальником Кутузова, представлявшим его к очередным званиям, был генерал-поручик А.Б. де Бельмен. В 1783 году этот же де Бельмен командовал Крымским корпусом, в составе которого находился и полк Кутузова. Суворов же в это время действовал на Кубани. Таким образом, об их совместной службе не может быть и речи.

В екатерининскую и павловскую эпохи Михаил Илларионович был крайне обласкан и обогащён властями. Павел I стал крестным отцом двух внуков Кутузова. Именно Кутузова Павел незадолго до гибели прочил на место столичного губернатора, когда потерял доверие к занимавшему эту должность графу Палену. 14 марта 1801 года накануне цареубийства, Кутузов обедал и ужинал с императором и был одним из последних, кто видел его живым.

С молодым же императором Александром I отношения у Михаила Илларионовича сразу не заладились. Это может показаться странным в свете того, что Кутузов всегда тяготел к представителям консервативной аристократии, группировавшейся вокруг «Беседы любителей русского слова». К этому кругу были близки Г.Р.Державин, М.Ф.Каменский, П.И.Багратион, троюродный брат Михаила Илларионовича Л.И.Голенищев-Кутузов и многие другие. Наряду со знаменитым тверским салоном великой княгини Екатерины Павловны эта группировка временами оказывала значительное влияние на политику Александра I.

По мнению издателя «Русского архива» Петра Бертенева, Александр I возненавидел Кутузова за то, что тот очень резко и неприязненно высказывался об участии молодого императора в убийстве своего отца. Но в начале александровского царствования Михаил Илларионович всё же становится генерал-губернатором Петербурга. Впрочем, уже через полтора года его увольняют с этого поста. Эта опала могла бы стать концом карьеры Кутузова, но война с Наполеоном вырвала его из состояния бездействия и поставила во главе русской армии. Однако поражение под Аустерлицем перечеркнуло все предшествующие успехи полководца и, казалось, навсегда положило конец его карьере. Кутузов сам признавался, что если бы ему тогда предсказали будущую победу над французами, то он такому пророку «в харю бы плюнул». Тем более удивительным кажется появление Кутузова на посту главнокомандующего русской армии во время наполеоновского нашествия.

Обстоятельства назначения Михаила Илларионовича главнокомандующим обычно представляют так: народ и дворянство потребовало, и Александр I в конце концов согласился. Но эта версия отражена только в мемуаристике позднейшего времени. Документально она не чем не подтверждается. Известно, что с началом войны Кутузова избрали одновременно предводителем Московского и Петербургского ополчений. Но нет никаких свидетельств о том, что таково было настроение всего дворянства, и тем более народа в широком понимании этого слова. Скорее всего, главную роль в назначении Кутузова сыграли совсем другие причины.

5 августа 1812 года, когда для назначения единого главнокомандующего был созван Чрезвычайный комитет, в Петербург из армии прибыл Пётр Михайлович Волконский с письмом от Шувалова, которое отражало «антибарклаевские» настроения русского генералитета. Против Барклая де Толли был составлен настоящий генеральский заговор с участием Ермолова, Багратиона и Шувалова, мнение которого император особенно ценил. Они вовсе не просили царя о назначении Кутузова, но требовали немедленного отстранения Барклая с поста командующего первой армией и назначения единого главнокомандующего. Характерно, что в то же самое время, когда после сдачи Смоленска в армии кляли «изменника» «немца» Барклая, который был шотландцем, настоящий немец Леонтий Леонтьевич Беннингсен фигурировал в качестве первого кандидата в главнокомандующие. За ним следовали Багратион, Дохтуров, Тормасов, цареубийца граф Пален, Кутузов значился последним. Почему же выбор пал именно на него?

Возможно потому, что многие члены Чрезвычайного комитета принадлежали к той же масонской ложе, что и Михаил Илларионович. Однако существует мнение, что основной причиной стала принадлежность полководца к консервативному кругу «Беседы любителей русского слова». Ведь падение Барклая де Толли в значительной мере было предопределено падением либерала-реформатора Сперанского. В дворянской среде Барклай слыл своего рода «Сперанским в армии». Назначение Кутузова главнокомандующим состоялось 5 августа, однако, император колебался ещё несколько дней, и только 8 августа всё же утвердил постановление Чрезвычайного комитета. Оговоримся сразу, что в назначении Михаила Илларионовича на пост главнокомандующего, по сей день для историков остаётся множество неясного.

Если в советские времена было принято относиться к Кутузову, как к идеальной личности, вознесённой на недосягаемую высоту, то в последние годы стало модным искать его стратегические ошибки и заострять внимание на отрицательных чертах характера полководца. Его обвиняют в малой активности во время боевых действий 1812 года, а так же в лукавстве, сластолюбии, интриганстве и мстительности, что отчасти верно. Критиковать же Михаила Илларионовича Кутузова историкам очень легко, благо, что современники оставили великое множество нелицеприятных воспоминаний о военачальнике. Достаточно вспомнить письма и записки приверженцев, так называемой, «русской партии», в которую входили А.П.Ермолов, А.А.Закревский, М.С.Воронцов, П.Д.Киселёв, Д.В.Давыдов. Вот выдержка из неопубликованного письма Закревского А.Я.Булгакову, написанного после того, как в Вильно император наградил Кутузова орденом Св. Георгия I класса: «Надел на старую камбалу Георгия 1-го класса. Естьли спросите за что, ответа от меня не добьётесь».

По мнению некоторых историков, проблемой Михаила Илларионовича было то, что он ярко воплощал в себе черты вельможи XVIII века, которые в начале века XIX уже стали анахронизмом – их следовало стыдиться, а не выставлять на всеобщее обозрение, как делал он. Однако, при этом, Кутузов отличался умом и необычайным трудолюбием. Стоит отметить и присущие фельдмаршалу обаяние, такт, выдержку и, что самое главное – он умел побеждать…

Сам Кутузов признавал, что в молодости многому научился у П.А.Румянцева, большое впечатление на него произвела суворовская «Наука побеждать», но считать его учеником Суворова нельзя. Настоящими учениками Александра Васильевича были П.И.Багратион, Н.М.Каменский 2-й и М.А.Миларадович. Кстати, Багратион, которого советская история всегда представляла, как верного сподвижника Кутузова, на самом деле терпеть его не мог. В годы Отечественной войны Пётр Иванович обвинял Михаила Илларионовича в предательстве и поносил на чём свет стоит, едва удерживаясь в рамках нормативной лексики.

Условно в те времена определилось два стиля ведения войны. Представителями первого стиля были Суворов, Наполеон и прусский фельдмаршал Блюхер. Этот стиль предполагал решительные атакующие действия и концентрацию превосходящих противника сил на решающем участке (теория генерального сражения). Второй же стиль ярко представляли Кутузов и английский полководец Веллингтон. Португальская кампания Веллингтона в 1810 году, во многом предвосхитила действия Кутузова во время Отечественной войны, хотя и не сравнима с ними по масштабности. Этот стиль основан на максимальном внимании к факторам времени и пространства. Вряд ли Кутузов, что-либо заимствовал из опыта Веллингтона, просто сами условия диктовали подобную стратегию.

Можно задать чисто гипотетический вопрос: а как бы повёл себя Суворов на посту главнокомандующего русской армии в 1812 году? Многие историки считают, что генералиссимусу пришлось бы весьма трудно, ибо изменились условия войны. Война перестала быть делом благородных. В последующие столетия выигрывать или проигрывать войны предстояло уже не королям, а народам. Для многих полководцев, чья молодость прошла в XVIII веке, эти изменения стали роковыми. Для многих, но не для Кутузова. Престарелый екатерининский вельможа вполне соответствовал новым временам.

Ещё до назначения Михаила Илларионовича Кутузова главнокомандующим, существовало два плана ведения войны с Наполеоном – Барклая и Багратиона. Если бы возобладало мнение ученика Суворова и русская армия пошла в решительное наступление на французов, то почти наверняка сбылось бы предсказание друга Багратиона Ф.В.Растопчина о том, что это был бы «конец России».

Что же касается ошибок Кутузова при руководстве боевыми действиями, то критически настроенные историки, никогда не могут конкретно сказать, в чём же собственно состояли эти ошибки. Практически всегда можно выявить причину, заставлявшую Кутузова действовать именно так, а не иначе. Более того, очень часто критики из числа современных военных историков, грезящие маршами танковых и мотопехотных корпусов времён Второй мировой войны, берутся судить о войне 1812 года, не зная ни воинских регламентов, ни возможностей оружия того времени, ни обстоятельств принятия конкретных решений.

Особо следует отметить, что Михаил Илларионович совершенно не увлекался «демократическими» идеями Александра I о «спасении человечества» от Бонапарта. К войне Кутузов подходил не только, как полководец, но и как дипломат. Он прекрасно понимал, что полный разгром французов приведёт к значительному истощению сил России. Вследствие чего усилятся Англия, Австрия и Пруссия, что изменит соотношение политических сил в Европе. Поэтому Кутузов не стремился к немедленному разгрому Наполеона прямо на русской территории и сознательно вёл дело к продолжению военных действий непосредственно в Европе. Император был в своей политике – идеалистом, Кутузов же, напротив, реалистом.

В свете этого, трудно не согласиться с президентом Санкт-Петербургской военно-исторической ассоциации Олегом Соколовым, который сказал: «В лице Кутузова мы видим екатерининского вельможу, чётко представлявшего себе геополитические интересы России. В отличие от императора, одержимого идеей въехать в Париж на белом коне, Кутузов хорошо понимал, что с изгнанием французов из пределов России главная задача кампании будет решена: геополитические интересы России были бы наилучшим образом соблюдены, Германия ослаблена, и выгода была бы значительно больше, чем в случае взятия Парижа».

Впрочем, мечта императора Александра I исполнилась – весной 1814 года русские части в составе войск антинаполеоновской коалиции вступили в Париж. Однако Михаил Илларионович Кутузов этого уже не увидел. Фельдмаршал скончался 28 апреля 1813 года в местечке Бунцлау, год не дожив до полной победы над Францией, для достижения которой он так много сделал.

Статья подготовлена по материалам журнала «Родина»

Виталий СМИРНОВ

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты