Недавно в нашем журнале обсуждалась тема усыновления российских и украинских детей гражданами других стран. Как у любой проблемы, у этой тоже есть две стороны. Одна - положительная, да конечно дети сироты достойны лучшей участи. Но есть и вторая - отрицательная, незаконная трансплантация. И хоть убеждают нас в мифичности этих случаев, но дыма без огня не бывает. Так существует такая проблема или нет?
Когда на недавней пресс-конференции заместитель начальника Главного управления уголовного розыска (ГУУР) МВД России Алексей Савин говорил об участившихся случаях продажи детей за рубеж, он отметил три принципиальных момента.
Первый: 'Объектами преступных посягательств становятся младенцы и дети до 3 лет', а покупателями выступают бездетные пары.
Второй: имеются случаи не только 'очной' продажи младенцев, но и, скажем так, 'заочной'. В частности, г-н Савин привел примеры переправки в США беременных женщин, которые рожали детей за океаном и за определенную плату оставляли их в роддоме. Среди посредников подобного рода торговли, по словам г-на Савина, зачастую выступают сотрудники женских консультаций и роддомов, которые ищут беременных женщин, желающих отказаться от ребенка, или уговаривают их сделать это. Продажа каждого ребенка приносит дельцу около $15 тысяч, из которых роженице достается лишь одна седьмая часть.
В-третьих, г-н Савин упомянул, что 'чаще всего такие преступления выявляются в связи с процедурой усыновления', однако в некоторых случаях малолетних россиян продают пациентам, которые нуждаются в трансплантации донорских органов. По его словам, жертвами этого бизнеса становятся, как правило, 'дети и бездомные люди'. В связи с этим ГУУР МВД РФ активизирует работу по поиску сбежавших из дома и считающихся пропавшими без вести детей.
Всё сказанное не прибавляет оптимизма. А если учесть, что в прессе так или иначе постоянно публикуются страшные истории об очередном расчлененном на запчасти младенце...
Сама постановка вопроса слишком серьезна для того, чтобы рассуждать о проблеме, не ознакомившись с мнением специалистов. И для начала мы связались с правоохранительными органами. Представитель пресс-службы ГУБОП Анатолий Виноградов подтвердил, что на пресс-конференции вопрос о незаконной трансплантации человеческих органов действительно поднимался в связи с участившимися случаями продаж наших детей. Однако, по словам г-на Виноградова, 'этот 'бизнес' нельзя назвать организованным' и ГУБОП не располагает достоверными свидетельствами незаконных операций по пересадке органов. Г-н Виноградов не смог припомнить ни одного такого случая.
Действительно, единственный громкий скандал, связанный с якобы незаконной организованной трансплантацией человеческих органов - (так называемое 'дело львовских врачей') - не только не привел трансплантологов на скамью подсудимых, но и вообще не продвинулся дальше обсуждения 'жареных' материалов в украинских газетах. Тогда врачи фактически оказались вынужденными защищаться, даже не получив еще толком официального обвинения. Тем не менее этого вполне хватило для того, чтобы в глазах общественности дискредитированной оказалась вся трансплантология в целом, а не только отдельные медики, вина которых вовсе не доказана.
Справка:
Потеряла сознание, очнулась - почки нет. Приблизительно в такой ситуации оказалась Людмила Майборода, жительница райцентра Свалява из украинского Закарпатья, после того как в марте 2000 года ей сделали операцию во Львовской областной клинической больнице. О том, что ей удалили почку, женщина узнала лишь дома, во время очередного медицинского обследования, поскольку ни хирург, ни врач-куратор даже не занесли этот печальный факт в листок выписки больной.
Сегодня медицинская история Людмилы Майбороды расследуется Львовской облпрокуратурой, заведено уголовное дело. Но не оно стало отправной точкой скандала, который разгорелся в Украине. Недавно центр общественных связей МВД Украины Львовской области сообщил СМИ, что на Львовщине раскрыта группа врачей, которые для трансплантации почек своим пациентам незаконно брали необходимые донорские органы у потерпевших вследствие дорожно-транспортных происшествий. За проведение таких операций, говорилось в сообщении, врачи получали от родственников больных взятки в размере 10 тысяч долларов США. Кроме того, врачи-злоумышленники подозреваются в присвоении 16 тысяч гривен, перечисленных на счет созданного в больнице фонда искусственной почки.
Девятимесячное судебное разбирательство, которое почти полностью прошло в закрытом от прессы режиме, все же не смогло вскрыть ни тайных пружин преступления, ни деяний его конкретных ее участников. История приобрела международный масштаб и показала, что даже во время моратория на усыновление украинских детей иностранцы вывезли из страны за рубеж 802 ребенка (в том числе 52 - львовских). Следы 300 новорожденных, а также их усыновителей правоохранители не смогли установить до сих пор.
'Дело львовских детей' начиналось, помнится, с демонстрации могучей корпоративной солидарности местных медиков и их лобби под лозунгом 'Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!'. И нынче, когда 'дело львовских врачей № 2' стало получать небывалый резонанс, первыми оправились от шока люди в белых халатах и сразу перешли в наступление. Один из руководителей областного управления здравоохранения категорически отверг возможность существования подпольного синдиката по незаконному изъятию донорских почек и их пересадке нуждающимся: 'Такие операции провести в нелегальных условиях невозможно!'
Почему же тогда закон или хотя бы врачебная этика не остановили львовских хирургов, которые лихо, в полном секрете, отхватили, например, у Людмилы Майбороды жизненно важный орган и, даже не сказав об этом пациентке, выпроводили ее домой?
Между тем аллогенная пересадка человеческих органов (от донора к реципиенту) - процесс настолько сложный и в юридическом, и в техническом, и в информационном отношении, что по мере ознакомления с различными его тонкостями идея о практическом воплощении 'теории подпольной трансплантации' выглядит все более и более бессмысленной, если не сказать нелепой.
Прежде всего, факт незаконной пересадки человеческих органов практически не подлежит сокрытию. И дело даже не столько в том, что трансплантологи всего мира представляют собой касту, каждый врач которой знает каждого другого врача и находится в курсе всех проведенных операций. Скрыть подпольную пересадку органа практически невозможно уже просто потому, что до- и послеоперационный периоды в таких случаях длятся иногда несколько месяцев, а то и лет, и все это время пациент должен находиться под наблюдением самых разнообразных специалистов, в том числе и весьма далеких от трансплантологии, и при такой постановке вопроса утечка информации рано или поздно неизбежна: что знают двое - то знает кошка.
Второй момент, сильно осложняющий жизнь любителям порассуждать на тему злодейской трансплантологии, касается непосредственно забора донорских органов. С этой точки зрения, мысль об использовании бомжа или похищенного ребенка в качестве незаконного донора не лезет, извините, ни в какие ворота. Даже с учетом существования множества препаратов, подавляющих реакцию отторжения, до проведения всестороннего обследования донора нельзя быть заранее уверенным в том, что его органы будут адекватно восприняты организмом реципиента. Люди, находящиеся на диализе (искусственная почка), ждут пересадки органов иногда годами - даже те, чьи родственники готовы пожертвовать им свою почку. Не потому, что родственники в последний момент 'линяют', и не потому, что у нас мало погибших в различных авариях. А именно по причине иммунной несовместимости, которая наблюдается даже в случае родственных отношений донора и реципиента. Теперь представьте себе, сколько нужно обследовать детей 'с улицы', чтобы найти такого, который удовлетворял бы требованиям одного конкретного буржуинского реципиента. Такая акция просто не может не быть организованной и остаться незамеченной. Что же касается бомжей, то едва ли буржуин, готовый отдать бешеные деньги за операцию по пересадке себе здорового органа, согласится стать реципиентом бомжа, почти наверняка страдающего таким букетом заболеваний, по сравнению с которыми диализ - просто отдельные цветочки. Между тем обследование (см. абзацем выше) проводит далеко не один-единственный специалист...
Еще одна сугубо техническая проблема незаконной трансплантации, а именно толерантность органов к ишемии в условиях бесперфузионной консервации в растворах. Сей сложный пассаж практически означает следующее. Изъятая почка хранится до 48 часов. Печень - не более 12. Поджелудочная железа - максимум 8, хотя закладывают на ее хранение не более чем на 6 часов. Сердце и легкие можно хранить в лучшем случае 10 часов. По истечении этих сроков органы непригодны к пересадке. И чем раньше осуществлена трансплантация органа, тем вероятнее его полное функциональное восстановление. Это означает, что сделать 'банк' донорских органов нельзя. Равно как и торговать уже изъятыми органами - по той же причине. Это невозможно физически: за 10-12 часов подпольно найти такого реципиента, который, с одной стороны, располагает средствами для оплаты органа, а с другой - иммунно совместим с донором, практически нельзя. А ведь в эти 10-12 часов нужно уложить не только поиск, но и доставку с операцией. Именно поэтому, в частности, не существует и официальных международных и внутригосударственных 'банков' донорских органов. Органы хранятся минимальное количество времени, и значительная их часть так и не находит применения.
Наконец, нельзя не затронуть еще один чрезвычайно важный аспект проблемы трансплантологии. А именно врачебную этику, которая существует, несмотря на весь общественный скепсис. Прежде всего, нельзя забывать о том, что будущего врача воспитывают на протяжении 8-12 лет. Это означает, что, помимо сугубо технических навыков, ему дают огромный фундаментальный базис и прививают профессиональное отношение к работе, каковое и является этикой. Тема этического отношения к своему труду сама по себе весьма сложна, а для циников ее вообще не существует, однако в данном случае проблема облегчается тем, что у врачей понятия 'этика' и 'корректность' во многом идентичны. Этический аспект их работы почти всегда продиктован не только абстрактным человеколюбием, но и сугубо приземленной рациональностью. Таким образом, в наиболее этичном варианте врач вообще не будет рассматривать вопрос о трансплантации органов живого ребенка (для него это дико), а в наименее этичном - рассмотрит его как нерациональный. Действительно, пересадка органа от здорового ребенка больному (хоть ребенку, хоть взрослому) непростительна, даже с точки зрения законов природы. Убийство здоровой особи ради поддержания жизни больной - это сцена из театра абсурда. Ни один мало-мальски уважающий себя врач в таком спектакле играть не согласится. Это не означает, что в мире нет подонков, называющих себя врачами, но даже подонок должен учитывать все те технические моменты, о которых было сказано выше.
Большая часть этих сведений была предоставлена нам Институтом трансплантологии и искусственных органов. Причем на разговор трансплантологи шли неохотно: 'Я вам сейчас отвечу одно, получится другое, на сайте появится третье'. Понять их нетрудно: с такой репутацией, которую им 'заработали' средства массовой информации, поневоле начнешь шарахаться от любых представителей прессы. Однако нельзя не обратить внимание на выделенную жирным шрифтом фразу из присланного нам по факсу письма за подписью директора института, академика Шумакова: 'В России изъятие органов у детей запрещено Законом. Незаконные операции трансплантации органов обсуждению и оправданию не подлежат'.
Так кто и зачем торгует нашими детьми и продает их заокеанским буржуинам?
Странно то, что на пресс-конференции, с которой всё началось, вообще возник вопрос о незаконной трансплантации человеческих органов в контексте торговли российскими детьми: фактам использования 'на органы' отправившихся на Запад живых детей из России доказательств нет. Пожалуй, г-ну Савину в своем выступлении следовало бы остановиться на том, что 'чаще всего такие преступления выявляются в связи с процедурой усыновления', а 'незаконная продажа' в данном случае - это фактически то или иное ускорение процедуры усыновления за определенную плату. Но эта история вовсе не имеет отношения к незаконной трансплантации.
Елена Долотова
|
|