О блокаде Ленинграда сказано и написано, казалось бы все. Но ужас тех страшных дней до сих пор застеклен в глазах очевидцев и участников той огромной, невыносимо растянутой во времени трагедии.
Обрывки воспоминаний
:Скромный паек не мог насытить голодных девочек, несмотря на то, что съедали они и мамину порцию. Мама всегда говорила, что уже поела, а это - ваше.
В обмен на продукты пошли все ценные домашние вещи. Долго переживала мама, когда за детское атласное одеяло выменяла буханку хлеба, внутри которой оказались опилки. Только корочка была хлебной. В принесенном с рынка студне мама обнаружила человеческий ноготь. После этого она вообще перестала есть. Соседи по дому иногда приносили к ним вареных крыс. Мясо у них белое, похоже на куриное. Мама не ела, дескать, откуда могут взяться куры?
Спасаясь от холода, жгли мебель, книги. Последний раз Зина помнит маму, когда та, пустив на растопку последний табурет, согрела утюг, поставила его в ногах лежащих дочерей, плотно укутала их одеялом, поцеловала: Через несколько дней потерявших сознание девочек и мертвую женщину нашла соседка-старушка:
Когда тело мамы какие-то люди укутывали в тряпки, связывали, старшая сестра закрывала глаза младшей, говорила: не смотри, этого видеть не надо. Не подпускала к окну, когда труп матери везли на санках. Похоронили ее, как потом выяснилось, в общей могиле на Пискаревском кладбище.
Мама Зинаиды была единственной, кто умер в том ленинградском доме. Она умерла из-за того, что не могла подавить в себе человеческое, и даже будучи безумно голодной, не переступала грань, за которой человек становится животным.
Из блокадного кольца на Большую землю ленинградских детей вывозили по Ладожскому озеру баржами, небольшими пароходами. Два из трех пароходов под постоянными бомбежками и обстрелами не доходили до берега. Ладога буквально кишела мертвыми детскими телами. Пароход, на котором переправляли Валю и Зину, дошел.
: На одной из железнодорожных станций сердобольные местные жители стали кидать изможденным детям хлеб, картошку. Хотели, как лучше: Воспитатели запрещали давать еду, объясняя, что из голода детей надо выводить постепенно. Пища их сейчас может погубить. Но жалость взрослых и голод детей сделали злое дело. На том поле многие ребята умерли:
Почти 5 лет сестер воспитывали чужие люди на костромской земле. Только в октябре 1946 года их разыскал вернувшийся с фронта отец. Он в это время перебрался в Ростов-на-Дону, объяснив дочкам, что в Ленинграде ему все напоминает о прошлом:
Меню блокадного Ленинграда
Рацион взрослого жителя блокадного Ленинграда: ежедневная пайка хлеба для рабочих - 200 г, детская, иждивенческая (для неработающих, студентов и проч.) и служебная пайка - 125 г. Были талоны на 200 г крупы и 10 г сахара в месяц. Был даже мясной талон. Но его не отоваривали. Вместо крупы часто давали жмых. Новый год - 150 г хлеба дополнительно, а на детскую карточку (номер 8) полагалась маленькая плитка шоколада. У студентов были карточки с номером 3 - на мыло. Черной тушью ребята переделывали 3 на 8 в надежде получить кусочек шоколада. Таких 'фальшивомонетчиков' отлавливала милиция.
Это - официальное 'меню' блокадника. А неофициальное... Ленинградцы в те страшные годы съели всех собак и крыс. Из брикетов столярного клея варили кисель. Весной и летом в ход шли одуванчики, крапива, полынь. Ели землю - когда некто нерасторопный просыпал или проливал на нее бесценные продукты. Кусочки блокадного хлеба (мука плюс картон) смазывали касторовым маслом. От голода, бомбежек и болезней в блокадном Ленинграде погибли около миллиона человек...
Блокадный матч
За прошедшие полвека все эпитеты и героические определения этого события были настолько поистасканы советской пропагандой, что повторять их, ей-богу, не хочется. Но это ни в коей мере не принижает действительно великого значения этого события, события, которое показало всей стране, да и всему миру, что жизнь продолжается даже в одной из самых тяжёлых точек войны - в блокадном Ленинграде.
Весна 1942-го... Прошла, наконец, страшная холодная и голодная зима. Город стал - нет, не оживать - но подниматься, в беспросветном мраке появились первые лучики надежды. Несмотря на ожесточённые бомбёжки и артобстрелы, с февраля 1942-го бесперебойно заработала вторая железнодорожная ветка 'Дороги Жизни', что позволило несколько увеличить норму отпуска хлеба и других продуктов. Ежесуточно в город стало приходить до 200 вагонов с продовольствием и другими грузами.
Оживать стали люди - те, кто смог пережить первую страшную блокадную зиму. Страна знала, что Ленинград не сдаётся, он борется. Но этого мало - необходимо было еще, и показать всем: Ленинград ЖИВЁТ! Что люди в городе не сломлены, что жизнь продолжается, что это не 'город мёртвых', как утверждала немецкая пропаганда. Ведь в апреле 1942-го немецкие самолеты разбрасывали над нашими частями листовки: 'Ленинград - город мертвых. Мы не берем его пока, и только потому, что боимся трупной эпидемии. Мы стерли этот город с лица земли'.
...Трудно сказать, кто первым вспомнил о футболе. Но в мае 1942-го, после вызова в горком партии, довоенные капитаны Динамо и Зенита - В.Фёдоров и А.Зябликов - начали собирать своих старых товарищей, тех, кто ещё остался в городе или воевал под Ленинградом.
Специально для проведения этого матча с передовой были отозваны бывшие игроки ленинградских Динамо и Зенита.
Не все заявленные на этот матч игроки смогли выйти на поле - слишком сильное истощение не позволило принять непосредственное участие в игре. Футболисты Динамо, благодаря несколько большему блокадному пайку милиции и военнослужащих, были в немного лучшей форме (если вообще уместно в данном случае рассуждать о форме игроков), но, естественно, ни о каких добротных игровых кондициях этих измученных и истощённых людей, не могло быть и речи.
Стадион Динамо в то время представлял из себя печальное зрелище: одно футбольное поле перепахано снарядами, второе - занято огородами... Оставалось только третье, то, которое слева от центрального входа - на нём и играли.
Стоит ли говорить, что поначалу медленные передвижения по полю этих измождённых людей мало напоминали спортивное состязание. Если футболист падал - встать самому зачастую не было сил. Но постепенно игроки вошли во вкус, игра наладилась, немногочисленные зрители (в основном, раненные из близлежащего госпиталя, человек 40), как в довоенные годы начали подбадривать футболистов - и игра пошла!
В перерыве (а таймы продолжались по полчаса - больше было просто не выдержать) на траву даже не садились, знали: сядешь - сил подняться не будет... После матча игроки покидали поле в обнимку. Не только из дружеских чувств - так просто было легче идти...
Игра закончилась победой более сыгранного Динамо 6:0. Да так ли это важно! Сам факт проведения этого матча в блокадном городе вызвал такой резонанс во всей стране (естественно, это событие не осталось незамеченным ни нашими, ни немцами), настолько поднял дух жителей города, что впору говорить: игра закончилась победой Ленинграда!
Ты победишь, сынок!
Эта история началась за два дня до начала снятия блокады Ленинграда. Совсем недавно наша дивизия сменила солдат, стоявших в обороне на Пулковских высотах. Недалеко от наших траншей расположились окопы немцев. До них было всего лишь 30 метров. До нас доносилась немецкая речь. Фашисты не подозревали, что позицию против них заняла свежая дивизия, которая в течение нескольких месяцев тренировалась и была готова к решительной операции.
Мы догадывались, что нам предстоит принять участие в боях за освобождение Ленинграда, но когда это произойдет, никто из нас не знал.
Сразу, как только солдаты нашей дивизии заняли траншеи, они стали обустраиваться. В задней стенке окопов были вырыты 'лисьи норы' для ночлега. Ночью солдаты на передовой спят, и только сторожевые посты бодрствуют и наблюдают за противником.
Я и мой товарищ Олег Круглов одними из первых вырыли лопатками 'лисьи норы', положили в них плащ-палатки и легли спать. Вначале я слышал звуки моторов - это над нами летали немецкие самолеты-разведчики, но через некоторое время я заснул. Сколько спал, не помню. Проснулся я оттого, что кто-то нажимал мне на плечо. В траншее, рядом с моей 'лисьей норой' стоял на коленях мой друг Олег Круглов.
- Наконец-то я тебя разбудил, - сказал он. - Послушай, несколько минут тому назад ко мне приходила моя мать. Она умерла в Ленинграде от голода еще в 1942 году.
Я ему не поверил. Вылез из 'лисьей норы'. Было холодно. Шел мелкий снег. Круглов был очень взволнован.
- Она сказала мне... она сказала, что скоро мы пойдем в наступление, одержим победу и прогоним фашистов от нашего города.
- Наверное, тебе приснился сон? - усомнился я.
- Нет! Это был не сон. Моя мать стояла передо мной в белом платье, гладила меня по голове и говорила: 'Олежка! Мой любимый сынок! Тебе сейчас нелегко. Потерпи немного'. А затем произнесла те слова, о которых я тебе уже говорил.
- И все же это тебе приснилось, - не сдавался я. - Как твоя умершая мать могла живой появиться перед тобой в траншее, да еще глубокой ночью?
Олег ничего не ответил, но вдруг с силой сжал мой локоть.
- Смотри, смотри! - И он показал рукой на небо.
Я поднял голову и увидел над нашей траншеей светлый круг. Сначала он был совсем бледным, но постепенно становился все ярче и ярче. И вдруг... Я увидел в нем женщину в белом платье. Она парила над нами, подняв правую руку, как бы благословляя нас.
Снег перестал падать, небо высветлилось, появились звезды. Мы с Олегом стояли в траншее подняв головы и наблюдали за этим феноменом. Круглов держал меня за руку, и я чувствовал, как он дрожит. Его губы шептали: 'Мама, мамочка, мы обязательно победим. Даю тебе слово...'
И вдруг гром потряс небо. Мы услышали, как мать Олега сказала: 'Вас ожидает победа! Она скоро придет!'
Светлый круг начал постепенно бледнеть. Вначале исчез силуэт женщины в белом платье, а затем и все видение растаяло на фоне ночного неба.
- Теперь ты сам видел мою мамочку! Она сказала, что мы победим фашистов. Я верю ей! - проникновенно сказал Олег.
Рано утром появился командир взвода.
- Ребята! Завтра у нас решительный день. В пять утра начнется артиллерийская подготовка. В ней кроме артиллерии, приданной нашей армии, примут участие дальнобойные орудия кораблей, стоящих на Неве. Вначале огонь обрушится на первую линию немецких траншей. Фашисты не вынесут шквального огня и побегут в тыл. Тогда огонь будет перенесен на тыловые траншеи. Затем снова начнется обстрел переднего края противника. И вот в этот момент мы пойдем в атаку. Сигналом будет зеленая ракета.
И вот наступило утро 15 января. В пять утра, как и говорил наш взводный, началась артиллерийская подготовка. Над нашими головами проносились снаряды и взрывались в немецких траншеях. Наше наступление было большой неожиданностью для немцев. Когда наша артиллерия вторично начала 'утюжить' передний край немецких позиций, мы выскочили из траншеи и за валом своего огня пошли в атаку. Не успели фашисты опомниться, как мы заняли сначала первую линию их окопов, затем вторую и третью.
Мы с Кругловым все время были рядом. В третьей линии траншей мы с ним вступили в рукопашный бой и закололи штыками двух немцев. Рядом с нами ожесточенно дрались и другие наши солдаты. Вскоре все траншеи на Пулковских высотах были очищены от фашистов. Немцы начали беспорядочно отступать. Через два дня мы освободили Красное Село. Фашисты откатывались все дальше и дальше на запад.
В один из дней мы с Олегом стояли и смотрели, как наши солдаты уходили из Красного Села. Олег вытер рукавом шинели вспотевший лоб и посмотрел на небо. В этот момент из-за туч выглянуло солнце.
- Мамочка! Мы победили! Фашисты больше не будут топтать нашу святую землю, - с чувством сказал он. И радость переполнила его.
Сов информбюро сообщает:
18 января 1943 года
Успешное наступление наших войск в районе Ладожского озера и прорыв блокады Ленинграда.
На днях наши войска, расположенные южнее Ладожского озера, перешли в наступление против немецко-фашистских войск, блокировавших г. Ленинград.
Наши войска имели задачей разрушить оборону противника и этим прорвать блокаду г. Ленинграда.
Следует при этом иметь в виду то обстоятельство, что за многие месяцы блокады Ленинграда немцы превратили свои позиции на подступах к городу в мощный укрепленный район, с разветвленной системой долговременных бетонированных и других сооружений, с большим количеством противотанковых и противопехотных препятствий.
Прорвав долговременную укрепленную полосу противника глубиной до 14 километров и форсировав реку Нева, наши войска в течение семи дней напряженных боев, преодолевая исключительно упорное сопротивление противника заняли: Г. ШЛИССЕЛЬБУРГ, крупные укрепленные пункты ...
Таким образом, после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января СОЕДИНИЛИСЬ и тем самым ПРОРВАЛИ блокаду Ленинграда.
Елена Боровик
|
|
Конечно, очень хорошая статья!!! Я бы её поместила в энциклопедию ВОВ!!!