Америка глазами эмигранта

Письмо 1. Апрель–июнь 1999 года, г. Нью-Арк. США

Пишу вам с другой стороны Земли. Ничем она меня не поразила и никакого чувства, что свершилось нечто значительное, нет. Но по порядку. Доехали нормально. В аэропорту прошло всё хорошо, сдали вещи и потом увидели их только в Нью-Йорке. Из-за десятичасовой разницы во времени улетели из Москвы второго апреля после обеда и второго же апреля после обеда приземлились в Нью-Йорке. Видели в полёте из окна Скандинавию, Гренландию, часть Канады, Атлантический океан, на нём даже с высоты видны были волны.

И вот Америка!

Вышли из самолёта сразу в тоннель, долго шли, стали в очередь в таможню, но так как прибыли на постоянное место жительства, нас забрали и без очереди повели. Чёрный толстый полицейский, не глядя, разорвал наши пакеты с иммиграционными визами, над которыми мы так тряслись, поставил печати в паспорта и отправил в иммиграционную службу, где у нас, кроме детей, взяли подписи, по два отпечатка с указательного пальца правой руки. Вся процедура заняла пятнадцать минут. Получили вещи, вышли на улицу, где нас почему-то никто не ждал. Тут я и подумал: «Ну и что, это всё что ли? Это и есть Америка? Никто нам не рад, никто нас не замечает».

Нью-Йорк, Нью-Йорк...

Через полтора часа приехали встречающие. Им по телефону сказали, что процедура оформления — минимум два часа, вот и не торопились. До Нью-Арка, где живём, ехали через Нью-Йорк: Бродвей, Манхэттен, Статуя Свободы, Бруклинский мост. Кстати, дороги не ахти какие, примерно как в России в больших городах. Но это, говорят, только в Нью-Йорке. На машинах тут носятся и на новых, и на старых, особенно с ними не церемонятся, очень много с битыми фарами, мятые, но все чистые. И вообще, в моём представлении было, что «зарубеж» — это что-то чистенькое, ровненькое, новенькое. А тут я увидел грязные, как и в России, улицы, обшарпанные дома. Поселились на четвёртом этаже в пятнадцатиэтажном доме, облицованном красным кирпичом, где сняли квартиру из двух спален. По российским меркам трёхкомнатная. Стены и потолок выкрашены светло-кремовой водоэмульсионной краской, на полах паркет, на окнах сетки, балкона нет, тут их ни у кого нет. Ванная и туалет вместе, как и везде тут, на кухне газовая плита с автоматическим зажиганием, огромный холодильник. Везде встроенные шкафы с раздвижными дверями, входные двери железные, два замка и глазок. Мебель нам натаскали соседи в первый же день, В доме живут русские, украинцы, белорусы, поляки, испанцы, индусы, чёрные. И таких домов целый комплекс. Блоки соединены подземными переходами, в подвалах прачечные. За квартиру буду платить 525 долларов в месяц, и это считается очень дёшево. Уже обзавелись кое-какой мебелью, есть телевизор, видеомагнитофон, пылесос, микроволновая печь, тут житейские нужды удовлетворяются побыстрей. Предложили работу, и я согласился. Что, думаю, сидеть, начинать с чего-то надо. Ремонтируем дома, квартиры и офисы. Босса зовут Грегори, то есть просто Гриня, двадцать лет назад приехавший в США из Одессы по еврейской линии. Платит пятьдесят пять долларов в день. Работа с 7.30 до 16.00, привозит и увозит.

Письмо 2. Брайтон Бич

Вот вы и опять получили от меня письмо «оттуда». Жизнь у нас потихоньку налаживается и обустраивается, только чувство вокзальности, сопровождающее меня всю жизнь, всё ещё остаётся. И тянет вернуться в Россию, хотя со школы мечтал о жизни в Америке. Сюда все так рвутся, что почти никто отсюда не уезжает; видимо, попавшие сюда (знаем, с каким трудом) не могут разом перечеркнуть все труды и затраты. А, прибыв в Америку, видишь, что здесь всё нужно начинать сначала, вроде как заново учиться ходить. Ждёт россиян только чёрная работа, без языка больше никуда не устроиться. На мой диплом об окончании высшего учебного заведения в СССР смотрят с интересом, улыбаются, но на работу по специальности не берут. Основной бич — неамериканский диплом, ну и язык, конечно. Не верьте, если говорят об универсальности наших «корочек» и признании их «за бугром».

Тут не только по-другому говорят и думают, но и по-другому живут. Уровень жизни иной, люди вялые, сытые, никого не волнует курс доллара, политика, война в Югославии. Все заняты только собой. Устроился в университет Сетон-Холл на бесплатные курсы по обучению английскому языку: хожу два раза в неделю. Преподаватель у меня Камилла, белая женщина средних лет, её все любят. Изучаем историю США и английский. Ходят на занятия пять–десять человек, в основном русские. Вообще русских здесь сразу узнаёшь на улице по одежде, лицам.

Попробовал, наконец, жареные бананы — не понравилось: смесь жареной картошки с кабачками, но есть можно. Молоко кокосовое невкусное, а мякоть похожа на ядро неспелого грецкого ореха. Непривычно всё это, и вообще хочу назад в Россию, надоело постоянно улыбаться и корчить из себя человека, у которого всё хорошо, а иначе тебя все сторонятся. Полюбили меня почему-то негры. Где бы ни увидели, спрашивают о здоровье, работе, хлопают по плечам, обнимают, подбадривают.

Письмо 3

В апреле и начале мая было тепло, сейчас жара, но переношу её хорошо. Воздух хороший, чистый, нет гари от выхлопов. Больших заводов и других коптилок вблизи жилых зон я не видел, а если и есть, то, как правило, они спрятаны в многоэтажные корпуса из стекла и бетона, как номерные заводы в России. Много тут парков, сквериков, зелени. Американцы очень любят разводить вокруг своих домов небольшие дендрарии. Вся эта зелень продаётся свободно. Траву тоже можно купить вместе с дёрном. Им устилают лужайки, куски быстро срастаются и получается сплошной зелёный густой и мягкий ковёр. Траву с завидным упорством регулярно поливают и раз в неделю стригут. Дома фанерные, но красивые, большие и удобные, в них всё хорошо продумано для жизни. Горячую и холодную воду, достаточно чистую, никогда не отключают. Рассказываю всем, что вы сейчас греете воду на газовых плитах в кастрюлях и моетесь «по частям». Диву даются, за что же платите коммунальщикам?

Был несколько раз в Нью-Йорке. Поразительно соседство фешенебельных зданий с натуральной помойкой, а Москва всё равно красивей. Видел «близнецов» — башни Международного торгового центра, ох и здоровые! В два раза выше соседних небоскрёбов. В пасмурную погоду их вершины исчезали в облаках — красиво. Второе по высоте здание — Эмпайр Стейт Билдинг. Бродвей — симпатичная улица. Уолл стрит больше похожа на коридор. А Брайтон Бич — маленькая Россия, точнее — маленькая Одесса на самом побережье. Мыл руки в Атлантическом океане, вода холодная и солёнущая, пляжи песочные. Услаждают взор дома русских мафиози и миллионеров, вовремя сваливших из России. Нью-Йорк — центр огромного мегаполиса. И несчётное множество городов, городишек, посёлков без всяких промежутков между ними создают впечатление гигантского людского муравейника. Поначалу было сложновато ориентироваться. Обнаружил, что свалки здесь богатейшие. На них можно увидеть приличную мебель, работающую аппаратуру. Мелкий мусор упаковывают в чёрные полиэтиленовые мешки, которые частенько разрывают белки и бурундуки. На помойках иногда пасутся медведи. Олени приходят в городки днём и поедают цветы и насаждения. Дикую природу не разрушают, звери непуганые, а в России с ними, полуручными, давно бы уж разобрались. Рядом с Айви Хиллом — так называется комплекс домов, где мы обитаем, — находится парк, за ним спортивная площадка и большое футбольное поле, на которое каждый вечер прилетают дикие утки. Они, видать, помнят, что когда-то здесь было озеро, и потомству передают. Комаров и клещей здесь нет, как нет здесь и рая.

Ну, заканчиваю. Как вам образы Америки глазами эмигранта?

Письмо 4. Май–сентябрь 2005 года. Вест-Калдвелл. США

Упорно продолжаю жить и «пахать» в США. Чего бы мне не заниматься тем же дома, в России? Ответа уже нет… Считается, что человек на новом месте в среднем обустраивается лет за пять. Вот и мы за шесть с гаком лет жизни в Америке пустили корешки.

Всё ещё тружусь на стройках. После потери работы из-за падения «близнецов» ничего поприличней пока нет. Открыл свою фирмочку, но — это не желанный бизнес, а просто работа, потому как сам вечно в пыли, стружке или чаще по уши в краске. Работаю один, изредка беру помощников. Иногда работаю, по старой дружбе, в бригаде у небезызвестного вам Грини или у некоего Феликса, также давно приехавшего в Штаты по пресловутой еврейской линии из Питера.

В начале года сдал наитруднейший экзамен на федерального почтового служащего, но на работу что-то не зовут, а говорили, мол, дефицит кадров. Видать, ежели угораздило родиться белым, то в этой стране в очереди с чёрными и цветными место первое сзади. Скоро год, как успешно прошёл тест на получение гражданства. Поздравляли, жали руку и вскользь сообщили: надо ещё подождать пару недель, меня ещё ЦРУ желает проверить, даже дали официальную бумагу об этом. Ну, смех, да и только! Начинаю сам подозревать в себе террористические наклонности. Тут куда ни кинься, всюду встречаешься с бюрократизмом, потерей документов, ошибками, проволочками времени, безграмотностью, и похлеще, чем в России.

Письмо 5. Нью-Арк глазами эмигранта

Выглядит это всё немного, может, и мрачновато, но жить кое-как можно. А где нельзя? Пожалуй, лишь дети остаются, как и во все времена, отрадой и надеждой. Юле осталось ещё полтора года пыхтеть в университете на зубного врача. Учиться трудно и дорого, но у неё получается, недаром в год окончания школы её занесли в альманах «Лучшие студенты Америки».

Тут очень часто дети наших соотечественников учатся много лучше, чем местные. Параллельно с обучением Юля продолжает работать офис-менеджером в зубной клинике. Зарабатывает больше меня, и почти всё уходит на оплату универа. К примеру, только учебники на один семестр стоят 1000. На работе её ценят и как руководящего работника посадили на новый SAAB. С такой занятостью у Юли всегда не хватает времени, но всё равно она моя первая помощница. Катя перешла в 10-ый, целый месяц возил её в университет на занятия. Там у них специальная программа для одарённых. Вместе с профессорами Катя ставила опыты на чьём-то ДНК. Теперь для продолжения работы во время учебного года ей прямо в школу привезут оборудование. Ещё она со следующего года будет преподавать латынь в другой школе начинающим. Есть здесь газета The Caldron. Это первая в США настоящая серьёзная газета, выпускаемая школьниками. Так вот Катю в ней назначили редактором по новостям.

Сказалось-таки влияние бабушки, журналиста и мастера пера. Ранее в прежней школе Катя написала сочинение о будущем, о женщинах и была приглашена на обед к сенатору. Везли её туда как угонщика судна. Вообще не понимаю, как он о ней и о сочинении узнал. В школе же ей как лучшей ученице презентовали новый компьютер и 100 долларов. Потихоньку подрабатывает, пишет работы для эмигрантов, учащихся в колледже. У нашей Кати сейчас главная проблема — кем быть. Настя, наверное, лучше всех нас в свои восемь лет адаптировалась к Америке, у неё несметное количество друзей, она легко находит общий язык и со сверстниками, и со взрослыми. Активная участница команды Girl Scout. Это вроде наших пионеров. Учат их всякой всячине: постоянно экскурсии, поездки, разные встречи. Завсегдатай школьной и городской библиотек в подтверждение того, что русские — это самая читающая нация. При своей классической внешности она была замечена в одном рекламном агентстве; я думаю — пусть, может, пропихнут куда-нибудь. По-английски все трое говорят без акцента, как, кстати, и по-русски. Дома у нас глухой запрет на местный язык, я решил, что пусть уж лучше я буду через пень-колоду говорить по-английски, чем они потеряют родной. К сожалению, этому правилу не следуют в подавляющем большинстве эмигрантских семей.

Письмо 6

У моего джипа, хоть и японского, полетел двигатель. Я прикинул: ремонтировать смысла нет, и отдал его знакомым полякам в автомастерскую. Сразу погрузился в омут лихорадочных поисков средства передвижения. Без машины тут сложновато, ни на работу, ни в магазин: тротуары есть не везде, маршруты общественного транспорта проложены по американской логике. Приобрёл Хонду «Одиссей». Дома всем обнова понравилась. Дети даже совершали ритуальные танцы вокруг и внутри. Обратили внимание на размеры салона, комфорт. Кондиционер, грохочущий CD-плеер, и ни одного вопроса о технических характеристиках. Женщины, что возьмёшь. Омрачает еженедельный в последнее время рост цен на бензин. Стоимость галлона (3,8 литра) подбирается к трём долларам. Обязательная страховка тоже кусается, хотя у меня недорогая — чуть больше 1000 баксов в год.

Год как переехали в другой город, «побелее» и поспокойнее. Снимаю часть дома. Две комнаты, кухня, санузел (совмещён, зараза), гараж. Платить приходится больше, но и условия лучше, чем раньше. Хорошие школы рядом. Катя ходит пешком 15 минут или я иногда подвожу, чтобы ей не таскать тяжелющую сумку с учебниками, которые я называю кирпичами. Настю прямо от дверей дома подбирает школьный автобус, после занятий привозит назад — очень удобно. Дома есть всё для обычной жизни, продукты, слава Богу, несмотря на всеобщее подорожание, остаются доступными.

Жара стоит адская. На улице, как в парилке русской бани, хоть с веником выходи. Больше 100 градусов по Фаренгейту (38 градусов по Цельсию) и влажность. Чуть шевельнёшься — и весь мокрый, всё липнет к телу, а если ещё и работать нужно? Спасение только в холодном душе или на полу под кондиционером.

Письмо 7. Американские медведи потрошат помойку.

Поначалу нас умиляло в Америке добрососедство человека и всякой живности. Теперь же мы понимаем, что проблем это доставляет не меньше, чем в России. Множество животных, слоняющихся в жилых зонах, погибают сотнями под колёсами авто. Олени, еноты, зловонные скунсы, а белкам и бурундукам счёта нет. Мелкая живность — небольшая помеха, а вот скотина покрупнее уродует машины и наносит тяжёлые травмы пассажирам. Основное занятие всей здешней животины — это разрывание помоек в поисках съестного. Промышляют этим не только травоядные, но и солидные хищники, даже медведи. В представлении многих народов, считающих себя цивилизованными, в России медведи по улицам ходят. А как раз в России-то я их не видал, а в Америке пожалуйста — чёрные, жирные. Один мой клиент как-то приехал к себе домой после трудового дня и сидел долго в машине, боялся выйти. По двору по-хозяйски шастал косолапый, не обращая на вновь прибывшего ни малейшего внимания. Хорошо, что его в конце концов заинтересовал мусорный контейнер. Он встал на задние лапы, взял подмышку мусорник, а другой лапой придерживая крышку, довольный удалился.

Сосед у меня утром выходит в халате и видит: на его новёхоньком NISSANе на крыше топчется здоровенный фазан. Уже оставивший несколько характерных меток, кругом же пасутся штук десять рангом поменьше. Сосед кричал, свистел и топал — безрезультатно. Только когда стал бросаться тапочками, «бугор» нехотя ушёл, обиженный, но не побеждённый. Про насекомых я уж не говорю: чего только нет. По-настоящему нас радуют одни пауки, они активно уничтожают всю эту летающую и ползающую сволочь. Вот ещё б паутины не было. В здешних реках и озёрах рыба водится разная. Есть любители половить, купив предварительно лицензию, а иначе штраф. Деревья и кустарники, находящиеся на твоей земле, могут заставить спилить (иное дерево убрать стоит 1500 долларов), якобы они вид портят или обзор кому-то загораживают. Самое интересное: если это же сделать самостоятельно, то можно легко штраф схлопотать. Нельзя тут в подавляющем большинстве случаев прогуляться по лесу — он чей-то, или просто нельзя и всё. А шашлык или рядовой пикник позволяется устраивать исключительно в отведённых местах, беспрерывно патрулируемых. Следят тут за этим очень ревностно. Думаете, для порядка и безопасности? Ан нет. Цель одна — докопаться и оштрафовать. Так-то вот.

Письмо 8. Американские помойки самые вкусные в мире.

За несколько лет в Америке мы умудрились побывать во многих интересных местах. Хотя это зачастую совсем недёшево, но, в общем, доступно. На своей машине прокатились до Ниагарского водопада. Находится он на границе США и Канады и состоит из двух частей. Одна из них, как подкова, во внутреннюю часть которой, бурлящую вроде котелка с супом, можно попасть на небольшом туристическом судёнышке и получить адреналинчику.

Поехали мы как-то в штат Пенсильвания посмотреть на амишей. Это выходцы из Европы, приехавшие на континент в XVIII–XIX веках и с тех стародавних времён ничего не изменившие в своём быту. Они не признают электричества и других плодов цивилизации. Занимаются поголовно сельским хозяйством. Объединяет их вера — они протестанты. Когда они очутились в Америке, их пророк сказал им: «Мир вокруг вас будет меняться, но для вас время пусть остановится!».

В Пенсильвании же находятся знаменитые сады американских миллиардеров Дюпонов и их дом, точнее скромный дворец. Сейчас, конечно, они уже давно не живут в этом доме, а все прелсти сада, в котором, действительно, есть, что посмотреть, выставлены на всенародное обозрение за небольшую входную плату.

Американская провинция.

Отметили мы своим присутствием, естественно, и столицу. В центре красиво, много интересных музеев. Что характерно и привлекательно — все бесплатные. Музей Натуральной истории, мемориал Линкольну, музей истории США и ещё много разных других. Больше всех нам понравилось в музее аэронавтики, где в экспозиции, посвящённой исследованию космоса, больше половины экспонатов русские. Эх, есть чем гордиться за державу!

На статую Свободы понесло нас зимой. Продрогли все. Вовнутрь позеленевшей от времени женщины не пускали из-за известных терактов. По пути завозили на остров Эллис, где находится музей эмиграции и куда по преданию должен был пришвартоваться «Титаник».

Одним из самых грандиозных наших путешествий было всё же пребывание во Флориде. В городе Орландо находится мечта всех ребятишек — Мир Уолта Диснея и парк «Юниверсал студио». В них великое множество всевозможных аттракционов и шоу, кстати, высочайшего класса. И организация там великолепная, никакого бардака, всё направлено и все работают, чтобы посетители могли, не стесняясь, отдохнуть.

В общем, в Америке жить, конечно, можно, но домой хочется. Из эмигрантов здесь часто неплохо простому честному труженику, у которого дома, кроме рук, ничего не было. А если есть хоть что-то, жизнь хоть как-то устроена, есть чем дорожить, то прижмите хвост. Чужая сторона она и есть чужая. Тут, если удаётся заработать нормальные по сравнению с Россией деньги, на жизнь уходит всё. Всё наше американское кажущееся благосостояние стоит непрерывного, тяжёлого труда, и останавливаться нельзя — теряешь сразу всё и обрастаешь долгами. Тут говорят: Америка — это трудовой лагерь с усиленным питанием.

А в гости к нам всегда милости просим, встретим, как полагается — мы же РУССКИЕ.

Святослав ШКУРО

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты