...1 декабря 1934 года в Смольном выстрелом из нагана был убит секретарь ЦК и Ленинградского комитета ВКП(б) Сергей Миронович Киров. Предательский выстрел в затылок одному из популярнейших руководителей всколыхнул всю страну.
Киров стал секретарем Ленинградского обкома в 1925 г., членом Политбюро - в 1930 г. В отличие от кабинетных революционеров-теоретиков (Зиновьев, Бухарин, Луначарский), он был революционер-практик, таким, как и Микоян, Орджоникидзе, Ворошилов. Именно эти люди были опорой Сталина. Но Киров во многом отличался от них. Он был коренной русак, родился в северной глуши, хорошо знал жизнь простых людей и не боялся разговаривать с ними. Киров был единственным настоящим оратором из сталинского окружения. Методы его работы не отличались от методов других большевиков: заострить внимание, бросить все силы, не отрываться от масс и т.д. Но главное в нем как в человеке и политике было то, что он мог возразить Сталину, или скажем осторожнее, высказать свое мнение. Такое качество члена Политбюро не могло нравиться Генсеку. Был Киров к тому же прямодушным и вспыльчивым, полная противоположность, например, Микояну.
Киров отличался от остальных членов сталинского Политбюро широким кругозором. Его личная библиотека насчитывала тысячи книг по всем отраслям знаний - от философии до геологии. На многих страницах - следы его работы и его интересов. Киров был опытным журналистом. Работая в молодости в газете 'Терек', он помещал на ее страницах политические, литературно-критические статьи и даже театральные рецензии. Уйдя в революционную работу, он, конечно, оставил этот жанр.
В 1934 г. диктат Сталина уже доминировал над Политбюро, как и над всей страной. Но в отличие от эпохи 'зрелого сталинизма', собственное мнение его членов, не совпадающее с мнением Генсека, еще высказывалось. Так, Киров выразил в 1933 г. несогласие с требованием Сталина расстрелять Рютина и его единомышленников, решительно выступивших против диктата вождя. Кирова поддержали Бухарин и Орджоникидзе. Сталин уступил, но для всех троих это плохо кончилось. И, конечно, для Рютина.
Внимательные исследователи, тщательно вчитываясь в каждую строчку выступлений Кирова, находят в них следы оппозиционности. Вот несколько примеров. Интересно, что многие из них в поздних сборниках статей и речей Кирова опущены.
Став секретарем обкома в Ленинграде, где много лет 'хозяйничал' Зиновьев, Киров недостаточно твердо, по мнению Сталина, боролся с оппозиционерами, фактически разгромленными. Киров возражал ему, ссылаясь на поведение Ленина в подобных случаях. В оценке гитлеризма Киров полностью разделял точку зрения Бухарина: для Советского Союза и рабочего класса - это враг N 1. Не был согласен Киров и в необходимости Беломоро-Балтийского канала, но когда началась стройка, много сделал, чтобы выполнить задание вождя. Не считал жертвы. Особенно важно подчеркнуть расхождение позиций Сталина и Кирова по проблеме раскулачивания. И в этом вопросе Киров был близок к Бухарину.
Уместно вспомнить эпизод, относящийся к сентябрю 1934 года. Киров в нем не участвовал, но этот случай очень показателен для тогдашней ситуации в Политбюро. Куйбышев и Орджоникидзе резко выступили против некомпетентного вмешательства Сталина в военные дела. Информировал их Тухачевский.
Такое положение Сталина не устраивало.
Историки внимательно подсчитали, сколько раз видные советские политики упоминали в своих выступлениях имя Сталина. По этому показателю на первое место вышел Каганович. Реже всех вспоминал о вожде Бухарин. Так вот, Киров был близок к последнему. Но ведь Сергей Миронович на 17-м съезде партии пропел буквально гимн в честь Иосифа Виссарионовича. Верно, но это было после того, как на заседании Политбюро Лазарь Моисеевич заметил, что в Ленинграде недостаточно широко отмечают заслуги Генсека. А вот в Москве, где Каганович был секретарем горкома, другая картина. На съезде Киров исправил упущение. Но всего 5 лет назад до этого Киров в одном из выступлений сказал: *После смерти Ленина у нас остается только один наследник его дела - Коммунистическая партия большевиков, и больше никто на эту высокую честь претендовать не может.* А ведь это был 1929 год. Сталину 50 лет. Великий перелом свершился. Диктатура одного набирала обороты.
Не лишнее вспомнить такую подробность. Жена Сталина Надежда Аллилуева после одного из конфликтов с мужем уехала с детьми в Ленинград. Побывала она и у Кирова. Что может сказать возбужденная женщина в таких обстоятельствах?
В целом 1934 год до декабря прошел в стране относительно спокойно. Мужикоборец уже сломал хребет крестьянству, приручил писателей, сделал партию послушной и безгласной. Теперь перед ним стояла задача - подавить малейшие признаки несогласия в Политбюро, обеспечить свою безграничную власть на годы вперед. Не взялся он еще за армию и ОГПУ. Нужно отдать товарищу Сталину должное - он отлично со всем этим справился. Ликвидировал ОГПУ, передал его функции НКВД, увеличил жалованье всем его работникам чуть ли не вдвое. Строительство лагерей шло полным ходом. Работы предстояло много, следовало начать с делегатов 17-го съезда, некоторые из которых знали 'Завещание' Ленина - убрать Сталина с поста Генсека. Съезд, казалось, стал триумфом Сталина, но он не мог не заметить, что кроме его самого, только Кирова делегаты тоже приветствовали бурной овацией и вставанием. Есть свидетельства, что Киров сообщил Сталину о намерении части делегатов выдвинуть его на пост Генсека. И хотя он решительно отказался, решение уничтожить популярного, но неуправляемого члена Политбюро у Сталина созрело. У одной партии должен быть один вождь.
Следует поговорить о 'убийце' Кирова - Леониде Николаеве. Он родился в 1904 г., был членом партии, занимал незначительную должность в одном из ленинградских райкомов. Был он человек нездоровый, и физически и душевно. В апреле 1934 г. Николаева исключили из партии за то, что он уклонился от работы на производстве. Николаев послал письмо Сталину с жалобой на бездушное отношение к нему партийных бюрократов. В письме были такие слова: 'Меня довели до отчаяния. Теперь я готов на все'. Сам руководитель ЦКК Емельян Ярославский занялся восстановлением Николаева в партии. Его перевели на другую работу, но он был очень недоволен своим положением и затаил злобу на все вокруг.
Вождь взял Николаева на заметку. Началась разработка.
Уполномоченным ОГПУ в Ленинграде был Филипп Медведь, близкий к Кирову человек. Еще в 1931 г. ему в заместители прислали Ивана Запорожца. 'Проводил' его Ежов, куратор всех секретных органов со стороны ЦК. Председатель ОГПУ (с июля 1936 г. - нарком внутренних дел) Ягода не пользовался полным доверием 'хозяина'. Так установилась преступная цепочка: Сталин - Ежов - Запорожец - Николаев. Непосредственно на намеченного убийцу выходил оставшийся неизвестным работник секретно-политического отдела НКВД. Встречался с ним и Запорожец. Николаев, конечно, не знал, где служат его новые 'друзья'. Они исподволь направили злобу Николаева на Кирова, снабдили его револьвером. 'Тайный друг' за городом учил Николаева стрельбе. Он же убедил недалекого террориста в том, что у Мироныча связь с его женой Мильдой Драуле, которая работала секретаршей в Смольном.
В августе Сталин делает обычный в таких случаях акт дружелюбия - приглашает Кирова на отдых в Сочи. Кирова и его будущего преемника - Жданова, которым он остался вполне доволен. Как показало будущее - Сталин не ошибся в выборе. Чтобы подольше оторвать Кирова от Ленинграда, где шла тайная работа, Генсек в сентябре посылает Кирова в Казахстан, на хлебозаготовки, а потом несколько раз вызывает его в Москву.
За это время кабинет Кирова в Смольном по распоряжению Сталина перевели в боковой коридор, подальше от пункта охраны. Беспрецедентный эпизод!
Последняя поездка Кирова в столицу состоялась 25-28 ноября на пленум ЦК. Николаев все эти месяцы изучал распорядок дня секретаря обкома, его маршруты. Он настолько примелькался охране, что его задержали, обыскали и обнаружили в портфеле револьвер, схему маршрутов Кирова и дневник (!), в котором Николаев излагал свои недобрые чувства. По распоряжению Запорожца Николаева освободили.
У историков немало расхождений в описании последних дней Кирова, подробностей самого убийства и последующих событий. Некоторые малосущественны - Николаева задержали не один, а два раза, было это на улице или в Смольном и т.д. Более важны другие обстоятельства: когда Киров прибыл в обком в роковой день, собирался ли он вообще приехать Смольный или отправиться к 6 часам в Таврический дворец, шел ли Киров в кабинет 2-го секретаря обкома Чудова, когда в него стреляли, или выходил из него, в каком месте он упал. И главное - кто стрелял.
Вот наиболее распространенная версия.
1 декабря 1934 г. Киров полдня находился в своей квартире, готовился к вечернему выступлению. В 4 часа 30 мин., никого не предупредив, он приехал в Смольный и направился прямо в кабинет Чудова. В коридоре он случайно столкнулся с Николаевым, который с утра находился в Смольном. Николаев увидел Кирова, и когда тот миновал его, выстрелил точно ему в затылок. Борисов, охранник Кирова, в этот момент почему-то отстал, и, услышав 2 выстрела, стал вытаскивать свой револьвер, что его еще больше задержало. Вторым выстрелом Николаев хотел убить себя, но промахнулся (!).
Такое описание событий совершенно неправдоподобно. Невозможно представить, чтобы за короткие секунды неожиданной встречи Николаев мог вытащить из портфеля оружие, взвести курок, изготовиться и, главное, произвести абсолютно точный выстрел в быстро идущего человека. Для этого необходимо по крайней мере вплотную подойти к нему. Не забудем, что дело происходило зимой. Если Киров только что вошел с улицы, он должен быть в пальто и в шапке. Но ни один источник об этом не упоминает. Нельзя также представить, что кто-либо, тем более охранник, услышав стрельбу, станет возиться с револьвером, а не бросится на звуки выстрелов. Я думаю, что цепь событий была другая. Для этого пришлось собрать данные из разных источников, большую часть которых я привожу в конце статьи.
1 декабря 1934 г. в Таврическом дворце намечалось в 6 часов вечера провести 'актив'. За 3 часа до этого в кабинете Чудова собралось совещание. Киров пришел в обком несколько позже обычного и проследовал в свой кабинет, чтобы подготовиться к выступлению на активе. С 4 часов он находился в кабинете Чудова.
В 4 часа 30 мин. Борисов вызвал Кирова к телефону в другой кабинет к прямому проводу, его вызывала Москва. Киров вышел в коридор, закрыл дверь, и в этот момент был поражен выстрелом в затылок. Своим телом он даже заблокировал выход из кабинета, где проходило совещание. Такое описание дает Александр Орлов, оно наиболее конкретно и подробно.
И в этом рассказе много неясностей. Где находился в это время Борисов? Некоторые утверждают, что он пошел за чаем. Кто сообщил Борисову о звонке? Кто звонил?
Недалеко от Кирова лежал в обмороке Николаев. Рядом - револьвер.
Что произошло в эти секунды, не знает никто до сего дня. Неизвестно: из этого ли револьвера произведены выстрелы, причем вторая пуля попала в потолок (вспомним о попытке самоубийства), был ли рядом еще кто-нибудь, и вообще стрелял ли Николаев. В газетном сообщении о суде над Николаевым и его 'сообщниками', закрытом, естественно, говорится об их полном признании. Чего стоят эти суды и эти признания, хорошо известно. В конце декабря Николаев был расстрелян, а с ним еще 13 человек.
Есть очень важная информация, исходящая от наиболее информированного в СССР человека - секретаря Сталина Поскребышева: убил Кирова один из его охранников, а Николаев был подставлен. Об этом же пишет московский историк Я. Рокитянский, опираясь на рассказ одного из участников совещания (ссылка приводится). Он находился в этот момент в другом кабинете и выскочил в коридор при звуке выстрела, успев заметить удаляющуюся фигуру. Два независимых источника - это уже серьезно.
Около 5 часов вечера Медведь сообщил Сталину о происшедшем. Сталин передал, что он немедленно выезжает в Ленинград. Сопровождали его Молотов, Ежов, Ягода, Вышинский и другие. В трех вагонах размещались чекисты и охрана. Главный организатор убийства решил лично проверить, все ли чисто сделано, можно ли выпускать Николаева на открытый процесс.
До этого, во второй половине дня, Сталин несколько часов совещался с Ежовым. Поскребышев получил указание - никого не принимать. Чем они были заняты? Скорее всего - готовили постановление ВЦИК об ускоренном рассмотрении дел по обвинению в терроре. Оно было напечатано в 'Правде' уже утром следующего дня. Трудно также представить, что такая многочисленная команда для поездки в Ленинград была без подготовки собрана за несколько часов. Из всего этого можно сделать только один вывод - убийство Кирова не было для Сталина неожиданностью.
Запорожца в эти дни не было в Ленинграде. Он сломал ногу и находился на лечении в Сочи. Но был срочно вызван в Ленинград, куда он вылетел самолетом.
Все испортил один из работников НКВД - Бальцевич. Он решил первым допросить 'убийцу'. Среди сопровождающих Бальцевича Николаев узнал одного из своих 'друзей'. Ему все стало ясно. Он бросил в них стул и вообще стал неуправляемым. За этот промах Бальцевич через 2 месяца получил 10 лет. Медведь же и Запорожец за 'преступную небрежность' - только по 3 года. Позже все они, включая Ежова, были расстреляны.
2 декабря по дороге на допрос к Сталину Борисов был убит в грубо подстроенном дорожном инциденте. Ведь он один знал, кто звонил из Москвы, если звонок действительно был. Мешающий делу Ягода тоже пострадал в автомобильной аварии и раненым уехал в Москву.
Американский историк Т. Витлин в книге 'Комиссар' (о Берия) приводит важнейшую подробность: Борисов был свидетелем убийства, поэтому его и убрали. Не слишком ли смело высказать предположение, что Борисов и был основным исполнителем? Близкая позиция охранника рядом с Кировым вполне понятна. Ликвидация главного исполнителя убийства - старый прием в криминальном мире.
Объяснить, как появился в этом месте Николаев, очень трудно. Рассказ, что он потерял сознание, отдает устаревшей литературщиной. Человек, несколько секунд назад убивший метким выстрелом члена Политбюро, скорее будет возбужден, чем в обмороке.
Хотя и не без промахов, Сталин в целом выполнил задачу - устранил неугодного ему человека, свалил вину на политических противников, создал в стране обстановку террора и страха.
И в заключение о Куйбышеве. В январе 1935 г. он поднял в Политбюро вопрос о партийном расследовании гибели Кирова. 25 января он скоропостижно скончался.
Эпоха бесконтрольного сталинизма началась.
Виктор Баклан.
|
|