Майи Булгаковой

Майю назвали в честь месяца, когда она родилась, без лишних затей. На Руси месяц считался «маетным», не очень счастливым для свадеб и рождений, но Булгакова родилась в советской Украине — май был месяцем праздников. Майе повезло расти без забот, с улыбкой и песней — она петь очень любила, напевала за любой домашней работой, а когда повзрослела, её голос даже стали сравнивать с голосом Пиаф.

Война началась после девятого дня рождения девочки Майи. Отец был офицер. Он на фронт ушёл сразу. Следом ушёл старший брат Борис. Ещё до осени оба погибли, но Майя с мамой этого долго не знали: не всегда похоронки доходили в те годы до семей. От войны они уехали в Краматорск, к родне; мама пошла на завод, работать для фронта. Но вскоре и завод, и Булгаковых эвакуировали в Иркутск, в далёкую Сибирь, так непохожую на киевскую область, где Майя до того росла.

Жили вместе, как в Краматорске: Майя, мама, тётя, сестрёнка Валя, братишка Женя. Майя малышам была за старшую. Пока взрослые на работе, и обед сварит, и постирает, и носы всем вытрет. В школе училась хорошо, после школы с другими ребятами шла в госпиталь — развлекать бойцов песнями, помогать санитаркам и медсёстрам. «Иди в артистки, как вырастешь», - говорили раненые. Майе мысль нравилась.

В положение эвакуированных в Иркутске входили. Булгаковым дали участок — картошку выращивать на приварок. Дети летом ещё ходили гурьбой в тайгу, собирать ягоды, грибы — Майя быстро научилась у местных, что брать, а что оставить. Когда случилось несчастье и мать на работе надорвалась так, что не до работы уж было, Майе подыскали местечко — билетёршей в кинотеатре. Она взяла на себя и это. Вообще создаётся впечатление, что именно в годы войны, в поздние годы своего детства, Майя взяла такой разгон, что остановиться потом, разрешить себе отдохнуть, всю жизнь не могла. Но и не брать тот разгон не могла тоже — не выжили бы. Оставалось научиться на любой работе напевать и найти, чему улыбнуться.

Едва закончилась война, Булгаковы поехали обратно в Краматорск: ведь их там будут искать мужчины, вернувшись с фронта… Но никто их там не искал. Пришлось налаживать новую жизнь, убрав в архивы обе старых, военную и довоенную. Майина мама вышла замуж. Майя закончила школу. Объявила, что едет в Москву. Во ВГИК!

Мать с отчимом пытались отговорить: с простецкой ли майкиной внешностью — в артистки? А если и в артистки, просто попробовать можно ведь — но зачем так далеко, за тридевять земель? Всё о твоём таланте и ближе скажут, хоть бы в Киеве. Но Майю переупрямить было невозможно. Собрала документы, вещи, поехала в Москву и… На экзамене еле давила из себя слова. Перепугалась. Переконфузилась. Взяли её чудом — председатель комиссии разглядел что-то в скуластом, необычном лице. Булгакова вошла в золотой курс, где учились Надежда Румянцева, Изольда Извицкая, Юрий Белов и другие имена разной — через много лет — звёздной величины.

Сердцеедка, играющая тихонь

Кинокарьера длилась сорок лет. И сорок лет она работала как одержимая: в иной год выходило 10 фильмов с ее участием. И не имело значения, что рядом всегда были мужчины. Даже став уже народной артисткой, всю домашнюю работу выполняла сама: натирала мастикой паркет, мыла окна, жарила котлеты, гладила все вещи в доме.

При этом Булгакова умудрялась активно сниматься. Хотя в огромном списке ее ролей — лишь две главные, обе в шестидесятые годы: «Скуки ради» и «Крылья». Лента о прошедшей войну летчице была для актрисы очень важна. Во-первых, близкая тема: многие годы 9 мая Майя Григорьевна ходила к Большому театру на встречи с ветеранами. Во-вторых, снимала Лариса Шепитько. Правда, за плечами у нее была всего одна работа, — дипломный «Зной» — но картина взяла две премии, в том числе на МКФ в Карловых Варах.

В фильм Шепитько Булгакову утвердили с трудом. Ларисе тогда пришлось тайком вывезти Майю на натуру и только потом «предъявить» начальству. Предчувствие не обмануло режиссера: картина получилась, а Майя Булгакова была признана лучшей актрисой 1966 года. «Крылья» окрыляли. Появилась надежда, что на смену эпизодам, наконец, придут серьезные работы.

Справедливости ради, хорошие режиссеры с удовольствием приглашали Майю Григорьевну. Картин, — тех, что остались в памяти народной — может, и не так много, но они действительно стоящие: «В огне брода нет» Глеба Панфилова, «Преступление и наказание» Льва Кулиджанова, «Проверка на дорогах» Алексея Германа. А также любимые зрителями «Цыган», «Приключения Электроника», «Следствие ведут ЗнаТоКи»… Да и талант актрисы вроде никто никогда не оспаривал. Но не везло ей с главными ролями. И «Крылья» не помогли взлететь.

После одной истории, когда Булгакову пригласили, а потом тихо заменили коллегой, актриса узнала: проблема — в нестандартной внешности. В неклассической красоте. В лице, с которым «удобно» играть измордованную жизнью тетку в платке. Исковерканную судьбу. С нахмуренными бровями. В фуфайке. Только не эффектную героиню мелодрамы, сводящую с ума мужчин. В прежние-то годы главные роли получали в основном писаные красавицы, чьи внешние данные ни у кого не вызывали сомнения. Остальным за место перед кинокамерой приходилось бороться.

Те, кто хорошо знал Майю Григорьевну, описывали ее так: большой лоб, высокие скулы, зеленые глаза, широкая улыбка и… просто магическая притягательность. Точнее — сексуальность, о которой тогда не говорили. Но которую подразумевали и чувствовали. Булгакова, не ставшая героиней мелодрамы в кино, в жизни была по-настоящему обаятельной и привлекательной (не в обиду Ирине Муравьевой). А мужики вокруг так и падали, так и падали. И сами в штабеля укладывались, как в грезах героини Надежды Румянцевой из «Девчат».

Майе Булгаковой и мечтать не надо было. Она первой на курсе выскочила замуж: за оператора Толю Ниточкина. Через год после окончания ВГИКа родила старшую дочь Зинаиду. Но жизнь молодоженов — в коммуналке с отцом мужа за шкафом — не заладилась. К тому же Майя отчаянно хотела сниматься. А поскольку предложений было не так много, она пошла петь: в оркестр Утесова, к Лундстрему. И так была прекрасна в вынужденном амплуа эстрадной певицы, что на фестивале молодежи и студентов в Москве получила серебряную медаль (золото досталось Эдите Пьехе). Первой в Союзе Майя Булгакова начала исполнять репертуар Эдит Пиаф. Ей прочили сногсшибательную карьеру на эстраде. Но ничего, кроме кино, ее не интересовало.

Чтобы посвятить всю себя работе, она даже отправила четырехмесячную дочь к матери. Ниточкин был в шоке. Ни понять, ни принять поступок жены он не мог. Отношения супругов себя исчерпали.

Надо отдать должное Булгаковой, — эмоциональной, своенравной, даже взрывной — из-за мужчин она никогда не страдала. Ревность, злость, скандалы, угрозы, расставания в стиле «развод и девичья фамилия» — все было в ее любовно-семейных отношениях. Только не слезы. Один брак плавно перетекал в другой. Иногда даже с нахлестом. Говоря попросту, геометрическая фигура треугольник ей была знакома лучше остальных.

Так случилось с мальчиками-мажорами Алексеем Габриловичем и Александром Суриным (сыном известного режиссёра Евгения Габриловича и наследником директора «Мосфильма»). Будучи мужем Майи, Алексей вдруг заявил, что она носит под сердцем не его ребенка. А Сурин в то же время чуть ли не в ногах валялся, угрожал застрелиться, если Булгакова не станет его женой. Пришлось влиятельному папеньке посылать за Майей представительскую машину. И она… согласилась. Новорожденную девочку записали Марией Суриной, и лучшего отца даже выдумать было бы сложно. Пока жена снималась, Александр малышку кормил, пеленал. Гулял с коляской…

Однако ревнивый Габрилович продолжал любить свою Майку. Да и родители его, увидев внучку, признали: «Наша порода!» Майя и Алексей воссоединились, девочке дали фамилию биологического отца. Но спокойной жизни у двух сложных творческих людей не было ни дня. Весь кинематографический дом на Черняховского был в курсе их семейной жизни.

И тут появился Он: англичанин Ричард Коллинз, учившийся балетному мастерству у Григоровича. Будучи на 13 лет моложе Майи, он потерял голову от любви и готов был вести ее под венец не раздумывая. Даже родителей пригласил из Лондона, чтобы познакомились с невестой. И они смирились, будучи не в силах противостоять чувствам сына: обещали, что «мадам» и девочки ни в чем не будут нуждаться… Однако в официальный брак этот роман так и не перерос. Булгакова понимала: карьеры в Лондоне не сделать. А без кино ей — не жизнь. Хотя Ричард еще долго писал актрисе нежные письма. Даже когда родители женили его на графине. И когда Майя снова вышла замуж…

Маюська и Петенька. 20 лет счастья

Петер Добиас, сын австрийских коммунистов, бежавших в 1930-е от фашизма в Москву, стал последней, самой продолжительной и, видимо, самой большой любовью Майи Булгаковой. Успешный предприниматель, глава семейства, воспитывающий сына, он прилетел в Советский Союз по делам на несколько дней. Но после случайной встречи с Майей бросил все и переехал к ней.

Когда они поженились, ей было уже 46, ему — 41. Актриса получила австрийское гражданство, по документам стала Булгаковой-Добиас. И они прожили в любви 20 лет.

Петенька (так ласково называла актриса мужа) терпел характер своей Маюськи. Любил ее дочек, как родных. Ездил с ней на съемки, таская чемоданы. Одевал в заграничные наряды. И даже помогал ее подругам справляться с тяготами дефицитного времени: кому дубленку привозил, кому — детское питание… Не принц на белом коне, — стремительно лысеющий, далеко не красавец — в своих чувствах к Майе он был так совершенен. И так истинно благороден… Большинство женщин о такой любви и мечтать побоялись бы.

Петер любил так, как мужчины обычно не любят. «На разрыв аорты», до потери пульса. Он не мог без Майи дышать. И жить без нее не смог бы ни дня. Поэтому ушел первым. Сердце не выдержало. Пережить смерть любимого Булгакова не смогла. В июле 1994 года ее жизнь словно остановилась. Она вмиг постарела, превратилась из женщины в бабушку. То есть физически она еще была на этом свете, а мыслями — уже на том. Со своим Петенькой.

Она писала Петеру о своей любви. О невозможности жить без него. И отчаянно просила забрать ее.

«22 дня тебя нет. А я все жду, когда ты откроешь дверь и снова поцелуешь меня в лоб».

«Петя, мой дорогой, любимый, ты для меня не умер. Просто ты уехал, мы расстались, но я с тобой».

«23 дня тебя нет. Очень скучаю. Болит все — сердце, душа…»

«А хоть и целовала я холодный лобик, гладила холодные руки — все жду, что позвонит и войдет Петя. Петя! Когда мы увидимся, обнимемся? Любимый мой, родненький! Как я много виновата! Как виновата!»

Послесловие…

Жизнь без любимого не имела для нее никакого смысла. Не спасали ни дочери, ни внучка.

Спустя три месяца после ухода Петера, чтобы вывести подругу из депрессии, Любовь Николаевна Соколова позвала Майю Григорьевну на встречу со зрителями. Но поклонники любимых актрис не дождались…

Шофёр автомобиля не справился с управлением, и машина врезалась в столб. Обе артистки попали в реанимацию, шофёр погиб на месте. Соколова поправилась, а вот Майи Булгаковой спустя несколько дней (7 октября) не стало.

Майя Булгакова была одержима работой. «Любовник может предать, муж может предать, друзья могут предать, не предаёт только работа», - отмечала актриса. Она снималась в кино до самого последнего момента. Уже после ее смерти, в 1995 году, на экраны вышел фильм «Домовик и кружевница», в котором она сыграла главную роль…

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Ким Кардашьян