Эдуард Хиль

Детство Эдуарда, которое пришлось на Вторую мировую войну, было тяжёлым. Когда Нацистская Германия напала на Советский Союз Эдуард вместе с матерью и отчимом (родители на тот момент уже развелись) жил в Смоленске. Мальчика вместе с другими детьми удалось эвакуировать буквально за полтора часа до того, как город был захвачен немцами. После чего Эдуард попал в детский дом под Уфой, где ему пришлось научиться силой отстаивать своё положение. Когда ему было девять лет, он вместе с другом пытался два раза убежать на фронт, но оба раза их ловили и возвращали. С родителями Эдуард воссоединился, когда Смоленск освободили от немецкой оккупации. Из-за того, что мальчик в тот период сильно недоедал, у него развилась дистрофия и лишь помощь его бабушки помогла ему от неё вылечиться. «Осознанно помню себя в начале войны. Мне тогда было шесть лет. Всех детей отправляли глубоко в тыл. На всю жизнь запомнил: кровь на зеленой траве. Очень много было раненых: безногих, слепых, безруких. Их, так же, как и нас, малышей, везли в глубокий тыл. В дороге нас почти не кормили, даже вода была не каждый день, и эти израненные солдаты делились с нами своими пайками. Потом когда приехали на станцию, мы, 5–7-летние мальчишки и девчонки, «отплатили» им: устраивали самодеятельные концерты, пели, танцевали, читали стихи…

Когда меня нашла и приехала забирать мама, я был дистрофиком и не мог самостоятельно двигаться. 25 километров до станции она несла меня на себе. Мама привезла с собой конфеты, шоколад, печенье. А я взглянул на всю эту роскошь, и единственное, что смог прошептать: «А хлеб у тебя есть?». Меня откармливали уже в деревне Беленки Смоленской области, где жили мои дедушка с бабушкой…

Закончив школу, я послал дяде, который жил в Ленинграде, несколько своих рисунков. Он показал их знакомому художнику, и тот сказал: способности есть, пусть приезжает и поступает в Мухинское училище. Я приехал, но… оказалось, что учиться надо семь лет, а дяде, предоставившему мне жилплощадь, и без меня было очень трудно — своя семья большая. Так что не мог я на столько лет сесть ему на шею. И поступил вместо Мухинского училища в полиграфический техникум, близко к рисованию, к краскам, зато учиться не так долго. В свободное время я ходил во Дворец культуры — у меня вдруг прорезался голос. Мне очень нравилась классика, а там шло несколько оперных спектаклей: «Русалка», «Евгений Онегин», «Травиата». Я пел в хоре, а потом стали доверять даже маленькие партии. На одной из репетиций на меня обратил внимание профессор консерватории Иван Иванович Плешаков, который сказал: «Молодой человек, вам непременно надо поступать в консерваторию». Ну, думаю, раз непременно — надо попробовать. Окончив техникум, пришел в консерваторию и встретил Ивана Ивановича, который меня сразу узнал. Короче, проблем с поступлением не было. Правда, приняли сначала на подготовительное отделение, поскольку у меня не было музыкального образования. А тут подоспел очередной призыв в армию. Прихожу в военкомат, а мне говорят: иди и учись спокойно. Хрущевское сокращение армии стало для меня подарком судьбы. Еще один подарок — заведующий кафедрой Ольховский. С первых его уроков я понял, что такое настоящая школа. После защиты диплома, была победа на конкурсе артистов эстрады 1962 года. И после это мне сказали в Ленконцерте, в котором я работал с 1954 года: «Ну какие теперь романсы могут быть? Какая классика? Только эстрада!»

Эдуард Хиль 30 лет пел самые веселые песни советской эстрады, заражая своим оптимизмом миллионы людей. Но его самого жизнь по головке власть не гладила. А люди своими аплодисментами, улыбками, криками «браво!» подбадривали меня. Любовь публики гораздо выше и сильнее всевозможных званий. Можно иметь несколько званий, но не быть популярным в народе».

Жизнь бедного шансонье

С началом перестройки у нас попытались создать новую культуру: новые песни, новые исполнители, шоу-бизнес появился… Эдуарду Хилю не было в нем места - народный артист России остался без работы, денег, перспектив и три года подрабатывал исполнением русских романсов в парижских кафе. «В конце 80-х наступило безденежье. Это были черные дни: рухнул «Ленконцерт». Я стал колесить по провинции. Обманывали нас: дашь 30 концертов, заплатят за два. Наконец, стало вообще нечем кормить семью. И я подался в Париж — на заработки. Знакомый артист из Малого оперного отвел меня в кабаре «Распутин». Хозяйкой его была Мартини Елена Афанасьевна. Мартини она по мужу, а сама родом из Белостока. Она спросила: «Вы можете спеть «Вечерний звон»?» Я спел. На другой день она попросила задержаться в Париже еще на две недели: «Приезжает мой лучший друг Евгений Евтушенко. Я хочу, чтобы вы и для него спели».

Артистам в «Распутине» платили мало. На эти деньги прожить сложно. Я снимал квартиру у знакомых эмигрантов за полцены. Экономил на всем: пешком шел от дома до работы почти час. Мясо стоило слишком дорого, даже «ножки Буша». Первое время покупал только картошку и крылышки. В кафе не обедал — это же целых 50 франков.

Долго жить в отрыве от друзей и родственников мне тяжело. Без России — пустота. Мой администратор говорил: «У тебя мудрая жена, не дает выступать слишком много, бережет твою нервную систему и голос». Всех денег не заработаешь. В гробу карманов нет…»

Сейчас Эдуард Хиль работает солистом-вокалистом филармонической организации «Петербург-концерт» и не ощущает недостатка в аплодисментах поклонников. В 1994-м он был в Париже в последний раз. В «Распутине» уже другой хозяин и другие артисты.

Дела семейные

Секретом своего семейного счастья Эдуард Хиль считает терпимость друг к другу. Еще бы он всю жизнь живет душа в душу со своей супругой Зоей Александровной. Познакомились они 53 года назад в сентябре, а декабре поженились. В их семье нет так называемого главы семьи. Все решают сообща. «Мне кажется, умение сделать человеку приятное, пусть даже в мелочи, это и есть искусство жить вместе.

Зоя Александровна была балериной. Мы с театром поехали на гастроли в Курск. И однажды вся наша консерваторская оперная студия купалась и резвилась, а Зоя сидела, и это выглядело так романтично, что я не удержался и совершил неслыханно дерзкий по тем временам поступок. Хотя мы не были близко знакомы, я подошел к ней и поцеловал ее на глазах у всей театральной труппы. Она была в шоке и закричала на меня: «Да как вы смеете?!». Она была девушкой из очень интеллигентной семьи, куда уж мне, деревенщине! Гастроли закончились и мы поженились…

И Зоя стала ездить со мной. И это опять был подарок судьбы. Она стала моим режиссером, учила меня двигаться (все-таки бывшая танцовщица), чтобы я не просто стоял на сцене столбом… Поскольку жена всегда была рядом, ни в каких историях с поклонницами я замешан не был. Я понимаю, что, когда на работе зрелые мужчина или женщина постоянно видят молодых и красивых коллег, возникает соблазн. На этот случай есть один рецепт. Пусть он или она придет домой, разденется и беспристрастно посмотрит на себя в зеркало. И все пройдет».

Музыкальную династию продолжает сын Дмитрий и внук Эдик: «Эдик занимается в капелле, тоже участвовал в конкурсе, читал слова к куплету на русском языке. Сын Дима пишет музыку, делает аранжировки, внук учится в хоровом училище. Выходит, что династия продолжается…»

Мистер Трололо

В прошлом году Эдуард Хиль неожиданно стал одним из самых популярных персонажей в интернете. Его композиция сорокалетней давности с довольно хитрым названием «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой!» стала настоящим хитом в Америке.

В этой песне, а точнее вокализе, нет слов. Вместо них Хиль использует лишь «тро-ло-ло», «ах-ха-ха-ха» и прочие подобные фразы. Всего за несколько дней видеоролик с этой композицией просмотрело несколько миллионов человек. В социальных сетях появилось множество фан-клубов. Исполнителю иностранцы даже придумали новое имя, и теперь он известен во всем мире как «Мистер Трололо». «С этой песней связана целая история. Для неё сначала были написаны стихи, но они были неудачные. То есть удачные, но в то время их нельзя было публиковать. Содержание было такое: «Я скачу по прерии на своём жеребце, мустанге таком-то, а моя любимая Мэри за тысячу миль отсюда вяжет для меня чулок». В то время опубликовать такое, конечно, не получилось, и мы с композитором Аркадием Ильичём Островским решили — что ж, пусть это будет вокализ.

Благодаря отсутствию слов в песне, я мог исполнять её на всех языках. Приезжая в Германию, я говорил публике, что спою песню на немецком языке. Люди думали, что это действительно так. Ждали, когда закончатся эти бесконечные «ля-ля-ля» в первом куплете, потом — во втором, а на третьем куплете — начинали смеяться. В Голландии я говорил, что спою эту песню на голландском языке и так далее. И этот самый клип, который попал в Интернет, как раз был записан в Швеции. И тот самый костюм, в котором я исполняю хит, я купил в Швеции.

Сейчас я счастлив. Ведь человек, у которого остались силы и душевное тепло приносить радость своим близким, родным, окружающим, наверное, такой человек счастлив».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты