Михаил Жигалов

Михаил Жигалов родился в городе Куйбышеве (нынешняя Самара), куда во время войны были эвакуирована его мама. Там же в Куйбышевской области проживали его дедушка с бабушкой - родители отца. Они нередко приезжали из деревни, помогали в это трудное время продуктами. Отец Михаила Жигалова с 1938 года работал в Госбезопасности. В органы он был призван по комсомольскому набору.

Из эвакуации семья Жигаловых вернулась в Москву, но вскоре после окончания войны отца направили на работу в Чехословакию. После трех лет, проведенных в Чехословакии, Жигаловы вновь вернулись в Москву. Михаил, привыкший к жизни за рубежом испытал настоящий шок: «Там была школа - почти кадетский корпус: в классе народа мало, большое внимание уделялось музыке, спорту, бальным танцам. В московской школе творился полный беспредел. Десятиклассники захватили всю власть в свои руки. Меня как новичка сразу начали тыркать, хватать за рукава. Я стал огрызаться, пытался дать отпор. Не знал, что с ними так нельзя». Выручил Михаила его двоюродный брат Борис. Он имел к тому времени две «ходки» и пользовался во дворе огромным авторитетом. Вообще двор, как и для многих мальчишек послевоенного времени, стал главным воспитателем мальчика.

Отца Михаил очень уважал, хотя особо близких отношений у них не сложилось: «Он со мной мало общался, моей жизнью интересовался у мамы. Как ни странно, с сестрой у него сложились более близкие отношения. А между мной и отцом как будто существовало соперничество - все-таки два мужика в доме. Смешно, конечно, я же был еще пацаном. Тем не менее, невозможно представить, чтобы я заплакал и пришел к отцу жаловаться - слишком его уважал. Шиком было, скажем, получить три «пятерки» и как бы между прочим сказать ему об этом».

Театром Михаил увлекался с детства, но серьезно о профессии актера он не думал. Он неплохо учился в школе, ему неплохо давалась математика, история. Одно время он даже думал поступать на истфак. Отец же был другого мнения. «Отец считал, что есть только две профессии: агроном и инженер, все остальное - мусор. «Пока я жив, - говорил он, - должен увидеть, что мой сын стал человеком». Стать человеком означало получить одну из этих профессий. Отец не проталкивал меня, но и я не сильно сопротивлялся его желанию».

С первого раза поступить в институт Михаилу не удалось, и он год проработал на заводе, был секретарем комсомольской организации цеха. На следующий год ему удалось поступить в Московский институт химического машиностроения, который он благополучно окончил. Но сцена все равно осталась для него заветной мечтой, он постоянно думал над фразой руководителя студии Таисии Васильевны Яковлевой: «Театр - не только афиши, публика, аплодисменты, но и адский, неблагодарный труд. Если можешь без театра жить - нечего там делать».

Ему казалось, он может. Но при посещении спектаклей, Михаил ловил себя на мысли, что эту сцену можно сыграть по-другому, эту роль он мог бы сделать интереснее. «Я уже не мог спокойно ходить в театры. Если спектакль был посредственный, я усидеть в кресле не мог».

Чашу терпения переполнил разговор с коллегой, который как-то в сердцах воскликнул: «Чем я занимаюсь?!». «Я подумал: пройдет время, стану начальником отдела, замминистра - карьера складывалась фантастически, а потом буду так же рыдать?! Мне сделалось противно...». Тогда он и принял решение уйти из НИИ и начать новую жизнь.

Легко сказать уйти! Кто бы отпустил талантливого специалиста, к тому же работающего по распределению. На его бы заявление отреагировали бы однозначно: стали бы уговаривать, убеждать, в конце концов подняли бы ему зарплату, словом приложили бы все усилия чтобы не отпустить. И тогда Михаил Жигалов пошел на хитрость: «Прежде чем уволиться, я полгода ничего не делал. Утром приходил, выкладывал на стол бумаги и... шел курить. Возвращался к концу дня. Это был внутренний протест. Любовь к работе превратилась в полнейшее безразличие к ней. Меня хвалили, а мне было все равно. Меня вызывали в дирекцию и ругали, а я думал о чем-то другом. Начальство терпело - мол, парень чудит, ну, ничего, перебесится».

Следует отметить, что к тому времени Михаил уже был женат. Михаил Васильевич вспоминает: «Моя первая семья не сложилась, потому что не было тогда в нас с женой мудрости. Талант любить - это, в том числе, умение прощать. Мы же поженились рано (я учился в институте) и никогда ничего друг другу не прощали». К моменту ухода из НИИ (1968 год) супруги были на грани развода, но начальство об этом не знало. Михаил воспользовался этим. Зная, что в НИИ квартир не дают, он написал заявление об уходе, мотивируя это тем, что они живут у родителей, жить им не где, а на новой работе ему предлагают жилплощадь.

В НИИ ему отказали, и тогда Михаил отправился на прием к замминистра химического и нефтяного машиностроения. «Не хочешь работать, что ли? - неожиданно просто спросил он. - Ну и пошел ты!» Так он променял положение подающего надежды инженера с окладом 180 рублей на роль студента в студии при Центральном детском театре со стипендией в... 9 раз меньше.

Жена не поняла поступка Михаила Жигалов, она не верила в него, как в актера. Детей у них не было, и они разошлись. И все же, о своей первой жене Михаил Васильевич Жигалов говорит: «Многие моменты я и сейчас вспоминаю с теплотой, хотя ничего не знаю о первой жене - где она, как сложилась ее судьба. Идиотизм? Наверное. Сразу после развода мы не могли общаться, а теперь чего уж...»

«Не задумывался над тем, что играю мерзавцев»

Влюбленный в театр, актер играл много и интересно. В кино же ему предлагали в основном однотипные роли: бандитов, воров, разного рода мерзавцев, словом сплошные отрицательные персонажи. Так в политическом детективе «ТАСС уполномочен заявить...» героем Михаила Жигалова был алкаш Парамонов, в социальной драме «Беспредел» актер играл вора в законе, «держащего» всю зону.

Первоначально Михаил Жигалов как-то не очень об этом задумывался. Да и что скрывать, в прежние годы интереснее было играть отрицательные персонажи. Они выходили более живыми, более колоритными, чем «правильные» милиционеры или директора заводов. «Долго я не задумывался над тем, что играю только мерзавцев. Сценарии несли пачками. Если театр позволял, никогда не отказывался, в год иногда выходило по 3 картины. Кино было средством заработать, я относился к нему потребительски. Нет, не халтурил, но главным все-таки оставался театр, хотя там и сегодня платят мало. Сейчас понимаю, был не прав.

Спохватился я, когда в Госкино забраковали мои пробы на роль капитана советской подлодки. «Вы что! - кричали начальники на режиссера. - Он же каждый день по телевизору за водкой бегает!» - тогда как раз вышел многосерийный фильм, где я играл алкаша. А после «Беспредела» ко мне в «Современник» как к старому знакомому приходили бывшие осужденные. Я задумался: ну что, стало быть, твоя участь - воры да убийцы?!

Пусть никто не думает, что популярность — замечательная вещь. Только кажется, что когда тебя везде узнают — это здорово. Для нормального человека «звездность» довольно тяжелая ноша. Это значит, что ты всегда должен держать спину прямо, быть начеку. Где бы ты ни был, ты идешь и понимаешь — на тебя смотрят. Популярность — это вечная работа на зрителя. Если видите где-то на улице актера, не кидайтесь к нему с расспросами. Он тоже человек».

В 50 лет жизнь только начинается…

В конце 80-х Михаил Жигалов весьма успешным в карьере женатым актером. Со своей второй женой Ириной он воспитывал сына и ничего не предвещало беды: «Я тогда выпивал. Мог три дня подряд не просыхать, но понимал, что у моего организма удивительное свойство: если надо работать, моментально заставлял себя остановиться. Так что запойным себя не считал, но удивлялся, как это люди могут выпить 50 граммов и все. К 45 годам у меня был полный джентльменский набор болезней: три язвы, хронический бронхит курильщика. Таблетки тогда я запивал водкой. Каждую зиму у меня начиналось воспаление легких: ложился в больницу в ожидании, что вся попа опять будет в уколах. Бессонница мучила, в поездах по пути на съемки или гастроли прикорнуть вообще не мог, а работы-то много. Но самое ужасное, что к этому времени у меня развилась очень неприятная болезнь - правосторонний гемиспазм лицевого нерва. Я уже и сниматься не мог - на крупных планах лицо дергалось. Только и думал, как его удержать, но это же неконтролируемый процесс. А начиналось-то с того, что веко чуть-чуть подергивалось. Когда играл бандита по кличке Сударь в фильме «Петровка, 38», оператор улыбался: «Давай дождемся, когда начнется». Так что, если будете пересматривать эту картину, знайте: в кадре у меня лицо по-настоящему дергается, я не играл. Прошел все клиники. В итоге врачи сказали, что в лучшем случае этот процесс останется на данной стадии. Это грозило потерей профессии. И тут у меня снова началось воспаление легких. Пришел к доктору в Боткинскую больницу, а он отправил меня к Татьяне, которая работала в отделении пульмонологии. Она взялась за мое здоровье: иглоукалывание, массажи, разговоры о жизни…»

Однажды Михаила не было две недели, и вдруг Татьяна увидела его около своего дома. Михаил Жигалов сказал, что был на съемках и очень соскучился, он рассказал, что женат, но любовь у них прошла и живут вместе только ради сына. И еще он имеет внебрачного сына. «С Таней у нас далеко не сразу завязались отношения. Сначала мы общались как врач и пациент. Перед очередными съемками я приезжал в больницу, чтобы пройти восстановительный курс процедур: они помогали не сорваться, не начать снова пить. Мы беседовали о жизни. Постепенно я отказался от алкоголя, просто перестал в нем нуждаться. Занялся поисками системы координат, которая держала бы меня в норме. И нашел учение Порфирия Иванова «Детка», с помощью которого достигается гармония тела, ума и души. В основе лежит закаливание — не только от простуды, а от любых неблагоприятных воздействий и вредных привычек. Скоро мои болячки стали отступать, появился новый незамутненный взгляд на вещи. И в этот период поиска себя Таня была рядом. Она очень надежный, верный человек. Никогда не врет, так как попросту не умеет этого делать».

Михаил Жигалов развелся и пришел жить к Татьяне, к этому времени у них уже родилась дочь Аня. Ему на тот момент было уже 50! «Господь подарил мне любовь. Моя жена Таня — врач, наша дочь Аня окончила Государственный университет управления, российско-голландский факультет маркетинга. Старший сын Аркадий окончил театральный, но сейчас увлекся телережиссурой. Василий работает директором автомастерской. Он подарил мне внука, отличный пацан растет. Так что грех жаловаться. Все хорошо и в семье, и на работе. Конечно, хочется больше времени проводить дома… Но это так, типичное актерское кокетство. Без работы актеру никак нельзя».

P.S. Михаил Жигалов больше двадцати лет живет по системе Иванова и уверяет, что это его рецепт вечной молодости: «Обычно в пятницу после 18:00 ничего не ем и не пью до 18:00 вечера субботы. Это сухая голодовка. Она по эффективности приравнивается к двум-трем суткам обычного голодания. Но в остальное время я ем все, что хочу. Кроме того, я обливаюсь с головой холодной водой. И Таньку, жену, обливал, когда она беременная была и у нее сложности были. И Анюту, дочку, принесли когда из роддома, я ее на руку положил и обливал. Она же у меня в сентябре родилась, так что воды горячей не было. Я ее обливал регулярно, она визжала, но ничего. Зато она почти не болела.

Каждый Новый год после боя курантов мы всей семьей выливаем на себя по тазику холодной воды. Помню, праздновали на недостроенной даче друзей. Было ощутимо холодно, поэтому все гости поеживались у камина. И теперь представьте нас - выходящих на мороз и обливающихся водой».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Андрей Вознесенский