Михаил Зощенко

Михаил Михайлович родился 28 июля (по старому стилю) 1894 года в Санкт-Петербурге, на Петроградской стороне. Отец его был из полтавских дворян и служил художником, мать – русская дворянка, до замужества была актрисой и печатала рассказы в газете «Копейка». Память о себе Михаил Зощенко начал оставлять с раннего детства. В пять лет он принял участие в очень важном и ответственном деле – строительстве музея Суворова. Его отец выкладывал мозаичную картину на фасаде, изображающую отъезд полководца из села Кончанского. «В левом углу картины имеется зелёная ёлочка. Нижнюю ветку этой ёлочки сделал я. Она получилась кривая, но папа был доволен моей работой», – так описал свой зодческий труд сам Михаил Зощенко. Первый же свой рассказ – «Пальто» – Михаил Зощенко написал в 13 лет.

Учился Михаил Зощенко в Санкт-Петербургской восьмой гимназии. «Учился я весьма плохо. И особенно плохо по русскому – на экзамене на аттестат зрелости я получил единицу по русскому сочинению…».

Тяжелейшие испытания в жизни Зощенко были связаны с войной: вначале он прошел Первую мировую, после — гражданскую. Михаил Зощенко получил множество орденов и наград за проявленное мужество и храбрость. Были серьезные ранения, было и отравление газом, все это отразилось на здоровье писателя, и до последних дней боли мучили его.

В годы до и после гражданской войны посвятить всего себя литературному творчеству не удавалось, нужно было зарабатывать на жизнь более «приземленными» профессиями. Зощенко сменил дюжину мест работы, и везде легко осваивался, это был удивительно талантливый человек. Он не чурался работы — то руководил почтамтом, то подрабатывал сапожником, пробовал себя в роли секретаря и агента уголовного розыска. Пожалуй, самым оригинальным стал опыт по разведению кур и кролей.

Несмотря на такое разнообразие сфер деятельности, истинную радость Михаил Зощенко испытывал, посещая литературный салон Корнея Чуковского. Его сатирические рассказы охотно печатались в издании «Всемирная литература».

Две женщины Михаила Зощенко

Во внешности Михаила Зощенко и манере себя держать было что-то такое, что сводило с ума многих женщин. Он не был похож на роковых кинокрасавцев, но его лицо, по словам знакомых, казалось освещенным экзотическим закатом.

Свою первую большую любовь Зощенко встретил во время военной службы в Архангельске. Журналист Л.Гендлин слышал от Зощенко историю его жизни в краю вечной мерзлоты. Бесхитростные поморы ему нравились. Там же Зощенко встретил Ладу Крестьянникову, муж которой пропал без вести в море. Лада не верила в его гибель и ждала. Зощенко попросил Ладу разделить с ним одиночество. Но Лада сказала: «А что будет потом? Пройдет восторг первых ночей, наступит обыденность, вас потянет в Петроград или Москву». Но Зощенко не мог отвести глаз от этой женщины - ему нравилась ее походка, певучая образная речь, и то, как она убирала, стирала, готовила. Она не жаловалась на судьбу, не роптала, все делала легко и с удовольствием. Когда засыпали дети, она брала в руки старую гитару и пела старинные песни и романсы. Михаил Михайлович не мог понять, откуда она брала силы. Зощенко не переставал ей твердить, что в этом ледяном краю она пропадет. «Нет, - отвечала Лада, - ошибаетесь. У меня есть три сына-богатыря. Я нарекла их царскими именами – Петр, Александр, Николай. У меня есть вера в Бога, Библия, любимые книги. Разве этого мало?»

Зощенко, гонимый своей тоской, уехал. Вернувшись домой, он послал Ладе посылку с теплыми вещами и продуктами. Он хотел написать повесть о женщине-лагернице, сделав прообразом Ладу, но из этого замысла ничего не получилось.

Вскоре Михаил Зощенко женился на Вере Владимировне Кербиц. Их знакомство состоялось 16 мая 1916 года. Он – 20-летний капитан, отмеченный 5 орденами и необычным ранением (последствием газовой атаки). Она – только закончила гимназию, мечтающая стать актрисой или писательницей… Когда он сделал ей предложение, она поставила условие: «Я хочу «свободных» отношений!» Его ответ: «Нет! Брак так брак! Никаких «свобод»», - расставил все точки над «i».

Позже женщина вспоминала: «Как-то раз Михаил приехал с фронта. Пришел ко мне. Он очень любил меня тогда. Топилась печка, он стоял, прислонившись к ней, и я спросила: «Что для Вас самое главное в жизни?» Я, конечно, рассчитывала, что он ответит: «Конечно, Вы!» Но он сказал, «Конечно, моя литература!» Это было в декабре 1918 года. И так было всю жизнь». В 1920- году Михаил и Вера поженились. Эта женщина всю жизнь была рядом с писателем, родила ему сына, вместе с ним перенесла все гонения и удары судьбы.

«Воскрес», но снова был «убит»

Новым испытанием для писателя стала Великая Отечественная война. Не годный к службе, он стал трудиться на благо победы в тылу, вел антифашистскую пропаганду, сочиняя слоганы для листовок, записывая фельетоны для радио. В вынужденную эвакуацию из 12 кг разрешенных вещей взял 8 кг тетрадей и черновиков, необходимых для работы над своим программным произведением — «Перед восходом солнца». После публикации повести в 1946 году писатель попал в опалу, уж слишком много критики в адрес советского строя он себе позволил.

Михаил Михайлович ушёл в небытие, лишился всяких заработков. Ему пришлось вспомнить сапожное мастерство да перебиваться случайными переводами, которые давали делать немногочисленные оставшиеся друзья.

Двери перед Зощенко открылись только тогда, когда умер Сталин. В июне 1953 года его снова приняли в Союз писателей как автора и переводчика. А в мае вместе с Анной Ахматовой пригласили в Дом писателя на встречу со студентами из Англии. Иностранные гости не особо разбирались в советской действительности, и решили, что тех, кого партия заклеймила громкими и позорными словами, давно не должно уже быть в живых. Они настойчиво просили показать им могилы свободолюбивых Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Но им показали светил литературы живыми!

И тут Михаил Михайлович совершил очередное «самоубийство». На вопрос о том, что он думает о том роковом постановлении ЦК, писатель ответил, что с оскорблениями в свой адрес согласиться не может. Англичане ему аплодировали. Но выступление Зощенко критикуют на писательских собраниях, начинается новый виток травли.

На собрании, куда специально прибыло московское литературное начальство, через месяц после встречи с англичанами, Зощенко обвинили в том, что он осмелился публично заявлять о несогласии с постановлением ЦК. Симонов и Кочетов пытались уговорить Зощенко «покаяться». Причины его твёрдости не понимали. В этом усматривалось упрямство и высокомерие. Вот лишь часть стенограммы речи Зощенко на этом собрании: «Я могу сказать — моя литературная жизнь и судьба при такой ситуации закончены. У меня нет выхода. Сатирик должен быть морально чистым человеком, а я унижен, как последний сукин сын… У меня нет ничего в дальнейшем. Ничего. Я не собираюсь ничего просить. Не надо мне вашего снисхождения — ни вашего Друзина, ни вашей брани и криков. Я больше чем устал. Я приму любую иную судьбу, чем ту, которую имею».

В английской прессе вскоре появились статьи о том, что поездка в СССР развеивает мифы о невозможности свободной и непринуждённой дискуссии в этой стране, нападки на Зощенко прекратились. Однако силы писателя были исчерпаны, всё чаще и продолжительнее становятся депрессии, у Зощенко нет более желания работать.

Ещё пять лет прошли в нищете. Зощенко отказался работать и жил отшельником на даче. Пенсию ему назначили только 1958 году после трёх лет хлопот по инстанциям. Но к литературной жизни он больше не вернулся. Советская власть, принявшая сатиру Зощенко на свой счёт, гонения и депрессия победили писателя.

P.S. Весной 1958 года Зощенко становится хуже — он получил отравление никотином, что повлекло за собой кратковременный спазм сосудов мозга. У Зощенко затрудняется речь, он перестает узнавать окружающих. Впрочем, 21 июля к больному вернулась осмысленная речь и он сказал жене следующее: «Как странно, Верочка, как странно... Как я нелепо жил...» Сел, положив голову на плечо жене, тесно прижавшись, как очень давно с ней не сидел… Той же ночью его не стало, перед восходом солнца 22 июля 1958 года. Похороны писателя на «Литераторских мостках» Волковского кладбища власти запретили, Зощенко был похоронен на городском кладбище (даже после смерти тело его подверглось опале).

И даже смерть не лишила Зощенко его сомнительного дара — абсурд продолжался. На панихиде один высокопоставленный товарищ сказал: «Зощенко был патриотом, другой на его месте изменил бы родине, а он — не изменил». Кто-то из толпы выкрикнул: «Что же получается: предательство — норма?» «Товарищи! У гроба не положено разводить, так сказать, дискуссии. Но я, так сказать, не могу, так сказать, не ответить». — сказал следующий выступающий. Перекрывая все эти «так сказать» и «разрешите мне два слова» — истошный вопль вдовы: «Зачитайте же телеграммы!». Шум, гам, всеобщее смятение. Стиль был выдержан до конца…

Когда Зощенко еще был студентом, некий гастролирующий гипнотизер, большой умелец гадать на картах, предсказал ему: «У вас, юноша, скоро обнаружатся большие способности. Вы прославитесь. Но кончите плохо. А на похоронах ваших умные люди будут смеяться». В общем, так оно все и вышло.

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Александр Панайотов