Умер Михаил Суркис

Родился Михаил Суркис под Одессой в еврейской многодетной семье, у него было четыре брата и одна сестра. Он хотел стать юристом, но мать выступала за то, чтобы он стал медиком. В результате Михаил стал врачом и отдал этой профессии 60 лет.

В 1942 году, после окончания медицинской академии, он хотел уйти на фронт. Его сначала отправили в Ташкент, затем в Алма-Ату и Казань. Из Казани Михаила забрали на войну, зачислили его врачом в полк связи. Прошел Сталинградскую битву, Курскую дугу и дошел до Берлина. После войны он служил в Германии до 1950 года, а ушел в отставку полковником медицинской службы. Среди наград у него более 30 медалей, а также орден Великой Отечественной войны 2-й степени и два ордена Красной звезды. «Во время войны просто делал свое дело. Разве дело в медалях? Я не придавал тогда этому значения».

После войны Суркис работал врачом-невропатологом в одной из киевских поликлиник. Михаил Давидович добросовестно тянул свою лямку – даже узнав всю подноготную «бесплатной медицины», к которой относился порой весьма скептически, иногда с иронией, а иногда и с откровенным сарказмом. Как, впрочем, и к коммунистической идеологии в целом. «Нет, я не был борцом против советской власти. Но прекрасно понимал, что она из себя представляет. Очень рано разуверился в той правде, которую предлагала своим читателям газета «Правда». Знал, что Сталин – убийца, а Ленин – ничуть не лучше. Имел свое мнение относительно «врагов народа», среди которых было много моих знакомых и их родных. Прекрасно различал «лицо» и изнанку социализма, где «от каждого по способности – каждому по труду» было разве что в текстах передовиц и на кумаче лозунгов. Начав когда-то с медицинского рабфака, я, естественно, все знал об «отдельных недостатках» нашей медицины, в которой талантливейшие люди, настоящие уникумы вынуждены были работать подчас за унизительные копейки. Потому-то изначально не рассматривал сыновей как продолжателей врачебной династии».

В своём интервью Игорь Суркис рассказал об отставке отца: «Мой папа закончил работать, когда ему было 82 года. Мне кажется, он бы продолжал и дальше работать, но где-то мама на него подавила, старший брат, который любит покомандовать парадом».

Страстный болельщик

Своих сыновей Михаил Давидович когда-то охарактеризовал так: «Я хотел 12 детей, но эти двое отработали каждый за шестерых». Патриарх главной на сегодня футбольной династии страны, он вырастил и воспитал Григория и Игоря Суркиса. «У нас с Игорем почти одинаковый стаж болельщиков киевского «Динамо». С тех пор, как мы с Риммой и Гришаней перебрались в украинскую столицу в 1957 году, не пропускали, по сути, ни одного домашнего матча любимой команды. Так что младший сын впервые побывал на стадионе еще до появления на свет, в чреве матери...

Сидели по абонементам в 40-м секторе. Публика в основном – степенная, интеллигентная. Игру смотрела эмоционально, но – без алкоголя и мата. До матчей, как правило, собирались в условленном месте часа за полтора-два поговорить «за футбол»: делились новостями, прикидывали шансы, а также заключали пари. И Гриша, и затем Игорь в этом сообществе считались своими».

Старший Суркис полюбил футбол еще на пыльных улицах своей малой родины – местечка Петроверовка, что в ста километрах от Одессы. Играл до сорока, в прямом смысле – пока колени не стерлись, затем долгие годы мучился с мениском. Для него, страстного болельщика, было истинным подарком судьбы войти в семью Горенштейнов, из которой он увел под венец малышку Римму. Ведь отец избранницы Ян Петрович был личностью, в футбольных кругах весьма почитаемой. Тонкого ценителя и знатока игры, футболофила, коллекционера, почетного члена Федерации футбола СССР, автора нескольких тематических альманахов привечали на всех этажах советской спортивной иерархии. А его коммуналка в Михайловском переулке была этаким прообразом элитного клуба по интересам, куда запросто заглядывали многие игроки, тренеры, арбитры и чиновники. Гавриил Качалин, Никита Симонян, Михаил Якушин, Константин Бесков, Виктор Маслов – что ни фамилия, то из сонма легенд.

«Вот в такой атмосфере росли мои сыновья. Каждый визит к деду для них был приобщением к великому и прекрасному миру футбола. Они любили бывать у Яна Петровича, который, помимо прочего, прививал Грише и Игорю литературные вкусы, всячески способствовал развитию их как эрудированных, образованных и воспитанных людей. Игорь с легкой руки моего свекра увлекся почтовыми марками, собрав, наверное, одну из лучших в Киеве коллекций...»

Ян Горенштейн делил свою любовь одинаково между всеми членами семьи, в равной степени окутывал теплом и заботой боготворивших его внуков. У Суркисов царили те же принципы. «Гришина дочь Света надо мной издевается. Все спрашивает – кого из внучек я люблю больше. А я свою любовь линейкой не меряю. Не принято это у нас в семье. Здесь все родные и любимые, каждый в меру своих сил и возможностей печется о каждом. Что говорить, если у меня на двоих сыновей – пять невесток, и те общаются между собой, как лучшие подруги».

Есть еще одна большая и светлая любовь в их жизни – Его Величество Футбол. Опека деда и отцовские гены не могли не сформировать в Грише и Игоре мечту, связанную с мячом. Младший позирует с «круглым» на одной из первых своих фотографий. Оба в детстве с утра до вечера пропадали на спортплощадках, принимая самое активное участие в футбольных баталиях.

В получении образования технического спорт также помог братьям. По крайней мере, у их дяди, работавшего доцентом в Одесском технологическом институте пищевой и холодильной промышленности, появлялся на руках настоящий козырь в борьбе за будущее племянников. «Тогда ведь вузам предписывали евреев зачислять не более пяти процентов. Реально набирали два, и то в основном либо за деньги, либо по блату... Кандидатуры моих сыновей проходили через кафедры физвоспитания – спортсмены везде нужны были. Гриша за одесский «холодильник» играл в воротах. Игорь, серьезно занимавшийся футболом в Киеве, тоже поступил в Одессе, в пищевой. Справедливости ради, замечу, что мне и брату Леве, который оказал протекцию, не приходилось краснеть ни за оценки детей на вступительных экзаменах, ни за их дальнейшую учебу». В чем Гриша и Игорь стали достойными наследниками – это в трепетном отношении к близким, в непреложном почитании семейных ценностей и традиций.

Когда подрос Игорь, хранительница семейного очага Римма Яковлевна пошла работать в «Киевкнигу». Заведовала там ассортиментным отделом, рассылая заказы на конкретные издания. «Дефицитом распоряжалась. Впрочем, в то время любую хорошую книгу невозможно было купить, а надо было «доставать». Вот Римма и тратила едва ли не всю зарплату, формируя библиотеку, шкафы и полки с которой затем занимали значительную площадь наших квартир – сначала на Станкозаводе, затем на Димитрова. Я рад, что сыновья воспитывались на правильной литературе. Гриша просто проглатывал книги. Игорь читал меньше – поклонника печатных трудов в нем все-таки победил телезритель...»

Как показывает опыт предпринимательской деятельности братьев, они избрали правильный путь и верные принципы. «Многие до сих пор уверены, что на нашем футболе можно заработать. Как результат их прозрения – исчезновение многих некогда славных и казавшихся успешными клубов. Где они? А киевское «Динамо», при всех непростых реалиях, продолжает жить и ставить перед собой высокие цели. Я счастлив, что это происходит не в последнюю очередь благодаря моим сыновьям, которые в свое время в буквальном смысле спасли клуб, которые продолжают тратить на него честно заработанные деньги и столь же честно выстраивают отношения с подопечными.

Хотя не буду скрывать, у нас случаются расхождения в оценках событий, людей и явлений. Я иногда бываю категоричен в суждениях и, кстати, ошибаюсь редко. Позволяю себе высказываться о некоторых людях из окружения Гриши и Игоря: мол, вы для них выбиваете в этой жизни место под солнцем, а они от вас затем не просто отворачиваются, а еще и в спину ударить могут. В отличие от сыновей, я не сентиментален.

Они же, складывается впечатление, продолжают верить в чудеса, в то, что время и обстоятельства меняют людей. А я все чаще убеждаюсь в точности старой пословицы: хочешь узнать человека – дай ему власть и деньги. Сегодня, увы, мало кто проходит это испытание с честью. Когда дети понимают, что я прав, злятся, говорят: «Батя, будь добрее!» Настаивают на том, что приходится иметь дело с разными персонажами, и ко всем надо уметь найти подход».

Послесловие…

В возрасте 96 лет Михаил Суркис перенес операцию на открытом сердце, ее провел известный украинский кардиохирург, гендиректор Института сердца Борис Тодуров. На вопрос, в чем секрет его долголетия, Суркис отвечал, что, скорее всего, в генах и отношении к жизни. «Стараюсь быть спокойным, но принципиальным во всех отношениях. Вы не думайте, что я такой тихонький, хороший и добрый – моим командирам, в особенности начальникам штабов, массу неприятностей доставлял», – сказал он в 2017 году.

«О смерти я вообще не думаю. Я знаю, что смерть - это конец жизни, финал. А финал есть везде - в футболе, в спектакле, финал есть финал. Еще терзаться этими мыслями. О чем вы говорите? Мой принцип такой - от жизни надо получать удовольствие, даже от встречи с недругами. Почему? Недруги тебя мобилизуют на сопротивление, на соответствующие ответы. Так зачем? Надо всему радоваться.

Я о ней не думаю, это случается с каждым. В 2014 году моя Римма Яковлевна умерла тихо и спокойно. Ушла из жизни без криков, без ничего. В 6 утра и все. И со мной это может случиться.

Наоборот я не хочу мучиться перед смертью. Если наступит этот час, спокойненько уйти. Единственное я думаю, как сделать так, чтобы мои дети, внуки, внучки, правнуки не нервничали, а наоборот, спокойно отнеслись к этому. С уважением ко мне, умершему, с тем же уважением, как и относились при жизни. Это не бравада. Это я вам говорю правду - я о смерти не думаю, меня это не пугает».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Киану Ривз