Владимир Кашпур был из тех артистов, которых мало кто знает по фамилии, но практически все – в лицо. В его послужном списке почти нет главных ролей, но зато ролей маленьких и эпизодов – великое множество. Спустя девять лет после смерти мы помним и очень любим этого талантливого актера.
Владимир Кашпур родился 26 октября 1926 года в небольшом селе Сибирского края (ныне Алтайский край). В 17 лет он поступил в Харьковское военно-авиационное училище штурманов, располагавшееся в Красноярске. Учеба выпала в нелегкие времена – шла Великая Отечественная Война. В боевых действиях Великой Отечественной войны участия Владимир Терентьевич не принимал, но, как проходивший службу в армии в этот период, был награждён медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «30 лет Советской Армии и Флота» и другими юбилейными наградами. «Когда началась война, я просился на фронт. И сразу в авиацию. И военком направил меня в Харьковскую военно-авиационную школу штурманов. Пока зрение не подвело, штурманом я и летал. На пикирующем бомбардировщике «Пе-2». Теперь понимаю: мне повезло - когда учился, война кончилась, и я никого не убил.
Саму поднять и посадить самолет не приходилось. Но, думаю, смог бы. Я же за спиной командира сидел. Все примечал. А он у меня был отчаянный. Взлет и посадку не доверял - с земли наблюдали. А мертвую петлю на тренировках делать учил. «Давай, - говорит, - чего ты боишься?» - «В штопор сорваться». - «Не боись! Я не дам: это же просто». И прав оказался. Ваня Соушканов звали моего командира. Классный был летчик».
В 1951 году Владимир Терентьевич завершил карьеру военного и начал новую жизнь, посвятив ее искусству, устроившись на работу актером во Владимирском областном драматическом театре имени Луначарского. На сцене этого театра он играл разноплановые роли — в одной постановке Ленина, в другой Бабу Ягу. «Часто думаю, стал бы актером, если бы зрение не помешало быть летчиком. Думаю, стал бы. Любил за людьми наблюдать и показывать, какие они по своей сути. А вообще профессия эта - не дай Бог! Никому не посоветую. Летчик отработает и идет домой отдыхать. А артист на бесконечном конвейере: чужая жизнь заложена в мозжечок, и ты ее крутишь, крутишь... И даже во сне маешься: все ли ты сделал так? Но все же самая страшная профессия - режиссер!»
За несколько лет Кашпур стал известным провинциальным актером. Но ему явно было тесно в этом театре, а для дальнейшего роста ему необходимо актерское образование… и в 1956 году, уже в тридцатилетнем возрасте, он попытал счастья в Школе-студии имени Немировича-Данченко при МХАТе. На вступительных экзаменах приемная комиссия оценила талант Кашпура по достоинству — он попал сразу на второй курс, курируемый известным актером и режиссером Виктором Яковлевичем Станицыным.
После успешного окончания школы-студии МХАТ Кашпур был приглашен в московский театр «Современник». Одновременно состоялся дебют актера в кино — Владимир играл роль юродивого в исторической драме Анатолия Рыбакова «Василий Суриков» и роль «рябого» солдата в военной драме Григория Чухрая «Баллада о солдате». Роль «рябого» попутчика Алёши была хоть и второстепенная, но очень яркая. Именно этому герою принадлежит выражение, ставшее крылатым: «Тетя, дайте напиться, а то так есть хочется, что аж переночевать негде».
В 1960 году вышел военно-патриотический фильм «Прыжок на заре», повествующий о жизни солдат парашютно-десантного батальона в мирное время, где Владимир Кашпур получил главную роль справедливого наставника — старшины Елистратова.
Год спустя Владимир Кашпур покинул «Современник» и перешел в Московский Художественный Академический Театр, где и проработал до самой смерти. После раздела театра в 1989 году актер выбрал МХАТ имени А. П. Чехова под руководством Олега Ефремова. На сцене МХАТа сыграл десятки ролей.
Персонажей, созданных Владимиром Кашпуром в кино, помнят и любят миллионы зрителей, хотя имя его запомнили не все. Даже мимолетные появления Кашпура прочно оставались в памяти наших любителей кино. Как, например, его роль попутчика в «Балладе о солдате» или Валентина Петровича Тяпкина в фильме Александра Атанесяна «Сволочи».
Он был уважаем коллегами и славился трудолюбием, дисциплиной и требовательностью к себе. За всю жизнь Кашпур сыграл роли примерно в 40 театральных постановках и более 100 в кино.
«Дорогая моя Людмила Григорьевна»
В последние годы Владимир Кашпур жил одиноко и каждое утро актера начиналось с составления особого списка. «Я встаю: кофе-сигарета, листик бумажки - и составляю список важнейших дел. Постельное белье в прачечную сдать, носки-трусы постирать и погладить, в комнате убрать, продукты на неделю купить, сыну Алеше позвонить, о внуке Святославе справиться. А сам упрусь в текст роли и все забуду. Понимаете, я себя не люблю, я люблю тех людей, которых играю. Я ничего не хочу, кроме этого. За что ненавижу себя временами, но изменить ничего не могу. Бывает, гляжу в свой список - опять ничего не сделал!
Я так живу с тех пор как жены моей дорогой, Людмилы Григорьевны, не стало. Я прожил с ней 40 лет. Она мне сразу показалась душевной. Такого человека на свете больше нет. Она понимала меня, прочла, как книгу, от корки до корки... Я любил на кухне ждать, когда она с работы придет. Люда была главным врачом роддома. Среди ночи соскакивала и мчалась на сложные роды. Уставала, приходила зеленая: 120 коек! Скольким женщинам нужно помочь разродиться, скольких деток на свет принять... Она маленькая ростом была. Ее можно было взять на руки, посадить в кресло, а уснет - унести в постель...
А познакомились мы случайно. Друг Женька подбил с ним в больницу пойти на вечер. И я увидел там женщину скучающую, одну. И пригласил на танго. Она: «Я так не умею». Но согласилась. Потом стали встречаться. Я тогда во Владимире уже большой успех имел. И когда начинал на улице дурачиться, она одергивала меня и наставляла: «Ты же для всех - Ленин. Веди себя прилично!» Шутила так. И вообще, жена моя подтрунивала мягко. Как-то играл я врача. Чтобы легче войти в роль, напросился к ней в больницу. Люда взяла меня на кесарево сечение. Поставила у косяка и говорит: «Ты от него не отходи». Я думал, подначивает. А увидел сцену: лежит женщина - лицо бледное, голова запрокинута, живот разрезан, она его не видит, и из него достают ребенка - я едва успел схватиться за этот косяк. Спасибо Люде, пошутила!»
Свою жену Владимир Кашпур пережил на 14 лет, актер ушел из жизни 17 октября 2009 года после долгой болезни, немного не дожив до своего 83-летия.
Роль постаревшего Тяпы в фильме «Сволочи» была последней ролью Владимира Терентьевича в кино. Режиссер фильма Александр Атанесян в интервью вспоминал об актере: «Он появлялся в финале картины, играл одного из постаревших героев. Сцена-то занимала совсем чуть-чуть времени. А он ее растянул исключительно на своей актерской игре. Помню, он должен был подойти к краю обрыва, совсем без слов, просто подойти, сесть. Так вот, когда он подошел и сел — вся группа, оператор… все плакали. Настолько правдоподобно и эмоционально Кашпур сделал своего персонажа! От него шла такая божественная энергия, что рядом с ним постоянно щемило сердце».
Воспоминания об актере…
Кашпур снимался у крупнейших режиссеров со многими кинозвездами и у всех о нем остались только приятные воспоминания. Актриса Татьяна Лаврова вспоминала: «Наш педагог Евгения Николаевна Морес не только нас учила профессии — она учила познавать себя, открывать то, что в тебе есть. Она нас всех научила требовательности. Она всегда говорила: «Выходя на сцену, играйте как будто в последний раз». То есть полная мобилизация всего, что у нас есть. Наш курс был воспитан в традициях не то чтобы равенства, которого по-настоящему никогда не бывает, а партнерства. Я обожаю хороших партнеров, а Кашпур всегда держал очень высокую планку. У него был высокий уровень профессионализма — это редкая вещь. А нас этому и учили — профессионализму».
Известный актер Вячеслав Невинный, сокурсник и друг Владимира Кашпура, в интервью не раз вспоминал об актере: «Он не имел ролей больших — главных или заглавных, но играл всегда роли значительные, играл убедительно и хорошо. Он очень хороший товарищ — я это слово употребляю как одно из ключевых слов громадного актерского цеха страны (у Островского артист артисту мог сказать: «Руку, товарищ!»). Он замечательный актер. Приобретенное это или врожденное — не важно. Факт тот, что он такой, и я, его соратник, могу это ответственно отметить... Он стремился из каждой роли сделать шедевр, поэтому я и говорю, что он серьезный артист. У меня ни разу не возник вопрос по отношению к тому, что он на сцене делает: «А зачем это?» Это хорошо, это правильно.
Когда пошла жизнь производственная, актерская, он попал в кинематограф. И всегда это было убедительно, удачно. По своим внешним данным он не представлял из себя людей академически-профессорского плана. Лицо Кашпура было лицо солдатское, крестьянское. Такие роли он и играл. Однако он не только типажно представлял собой интерес. Его актерское дарование выводило его всегда в ряд отмечаемых критикой и зрителями актеров».
Воспоминания актера Виктора Гвоздицкого о Владимире Кашпуре: «Владимир Терентьевич Кашпур был не похож на артиста в жизни. Ведь это печально, когда в уличном прохожем узнаешь артиста по стилю походки, фасону пальто… Кашпура можно принять за главного инженера, доктора, начальника отдела. Это редко в театре. Человеческая подлинность здесь особенно ценна.
Владимир Терентьевич напоминал мне китайский калейдоскоп — игольчатый, стеклянный, яркий, рассыпающийся, ускользающий, исчезающий совсем, тускло-матовый — очень разный. Еще с провинциального театра в нем оставалось что-то от вечного театрального Аркашки: знание легенд и историй, людей и запаха театрального нафталина. Кашпура было трудно собрать в сознании, и в моем воображении он складывался из того, что говорили о нем актеры, из устных зарисовок. Почти все в театре его любили. И маленькие сюжеты, связанные с ним, всегда очень нежные, теплые, житейские.
Вот случай, связанный с семьей Невинных. Ехали мы на какие-то гастроли в одном купе с Владимиром Терентьевичем, а в соседнем ехали Нина Ивановна с Вячеславом Михайловичем Невинным. Обычно в поезде ужинают, и Кашпур открыл клеенчатый дипломат, какие носят службисты, в котором его ужин был разложен так аккуратно и красиво, что напоминал натюрморт. Но пришли Невинные — звать нас на ужин. Кашпур начал было отказываться, однако Вячеслав Михайлович сказал, что без него ужинать не начнут. И мы с этим сундучком отправились на ужин к Невинным. Это было трогательно, приятно, и необыкновенно нежно.
Кашпура любили в театре за щедрость оценок. Он говорил хорошие добрые слова о том, как играют. Однажды он зашел ко мне за кулисы после спектакля Камы Гинкаса «Играем преступление». Мы тогда даже не были лично знакомы, хотя я, естественно, знал его по сцене. Незнакомый мне человек, актер, зашел ко мне за кулисы, чтобы сказать добрые слова. Это совсем не часто случается в театре. Потом, когда я пришел во МХАТ, когда началась счастливая кабала репетиций «Маскарада», я волновался, как произойдет знакомство с актерами. С Кашпуром все сложилось легко, хорошо, сразу. Осторожно спросил его о Смоктуновском, который должен был играть Арбенина, для которого спектакль задумывался… И Владимир Терентьевич мне рассказал: когда Смоктуновский уже был в больнице, часто звонил ему. Я спросил: «Вы дружили?», а Кашпур ответил очень скромно: «Он мне часто звонил, когда ему было плохо»».
Режиссер Кама Гинкас, не раз работавший вместе с Кашпуром, рассказывал о нем: «Первое давнее впечатление от Кашпура — странное, неожиданное, монголовидное лицо, которое появлялось едва не в каждом втором советском фильме. Обычно он играл разных подозрительных типов, но также простых солдат, крестьян и комсомольцев в тюбетейках. Но что бы ни играл Кашпур, он всегда запоминался… Кашпур из тех артистов, для которых театр — это служба. Он из тех, кто жил в искусстве на «разрыв аорты». Он из тех, кто в театре живет и в театре умирает».
|
|
Читайте ещё на нашем сайте - Евгений Хавтан