Кодекс чести легионера
Легионер! Ты добровольно вызвался служить Франции верой и правдой.
Все легионеры – братья по оружию, независимо от национальности, расы или вероисповедания.
Демонстрацией этого будет ваша полная солидарность и взаимоподдержка, которая всегда объединяет членов одной семьи.
Уважение к традициям Легиона, подчинение начальникам, дисциплина и сплоченность являются вашей силой и доблестью. Вы всегда будете демонстрировать гордость за свое положение своим безукоризненным внешним видом, своим сдержанным и достойным поведением, чистотой и аккуратностью своего жилища.
Как элитный солдат, ты будешь тренироваться упорно и настойчиво, ты будешь обращаться с оружием так, словно это твое самое дорогое имущество, ты будешь поддерживать свое тело в идеальной физической форме.
Приказ для тебя священен, ты будешь добиваться его выполнения, во что бы то ни стало и любой ценой.
В бою ты будешь действовать хладнокровно, не позволяя ненависти ослеплять тебя; ты будешь уважать поверженного врага и никогда не бросишь раненого или погибшего товарища, а также никогда не позволишь другому завладеть твоим оружием.
Французский легион - родина солдатских борделей
В 1830 годах в Африке было размешено множество изолированных небольших гарнизонов, на которых несли службу легионеры. Оторванность от цивилизации, монотонность службы, враждебность окружения часто провоцировали психические срывы и акты жестокости среди солдат и офицеров. Обеспокоенное этими явлениями, командование выработало программу из трех пунктов, соблюдение которых должно было снять остроту проблемы.
Первое: горячее питание везде, где только есть минимальная возможность для этого.
Второе: специальные поставки в армию недорогого красного вина сорта Pinard.
Третье: доступ к здоровым женщинам.
Так возникла во Франции система полковых солдатских публичных домов. Когда поставки пинара по каким-то причинам оказывались невозможными, солдатам доставляли вино-гель: специальный состав, который после добавления воды превращался во вполне пригодное для употребления вино. Когда местные женщины были недоступны или опасны, французское командование направляло в такие районы полковые бордели для поддержания в войсках хорошего самочувствия и должной морали. К женщинам, работавшим в таких борделях, предъявлялись высокие требования, как по физическому, так и по 'моральному' здоровью, так как любые осложнения вредили боеспособности солдат. По отзывам современников, в сайгонских полковых борделях служили сотни тщательно отобранных женщин. Полковой бордель работал даже в Дьен Бьен Фу вплоть до его падения в битве с вьетнамцами. Интересно, что бордель в Дьен Бьен Фу прибыл после жалоб парашютистов 2-го парашютного полка своим офицерам. Те признали положение недопустимым. И уже в ноябре 1953 года передвижной солдатский бордель 'мамы Тай' прибыл из Ханоя. Заведение 'мамы Тай' мгновенно стало невероятно популярным. У входа стояли огромные очереди. Правда, легионеры потребовали отослать обратно нескольких наименее привлекательных 'девушек', что и было выполнено. Своего рода ритуалом стало посещение 'мамы Таи' перед выходом на патрулирование, поскольку каждый такой выход мог стать последним. Когда положение Дьен Бьен Фу стало критическим, многие солдаты оставляли здесь все свое жалованье, поскольку не имели надежд на спасение. Некоторые считают практику создания подобных полковых публичных домов 'аморальной'. Но Легион никогда не был воскресной школой. В нем служили самые отчаянные, и вели они себя в ряде ситуаций отменно, в ряде - сомнительно, но всегда оставались мужчинами. Наличие же таких борделей снимало напряжение в частях и уберегало местных жителей от грабежей и изнасилований.
О славянах
Сейчас в Легион поступает большое количество представителей славянских национальностей, среди кандидатов более 70% русских, белорусов, украинцев, поляков, чехов, словаков. Вообще, в Легионе все объединяются по национальному признаку; большинство конфликтов происходит у славян с франкоязычными неграми. Конфликты с ними в основном возникают из-за мелочей: неряшливости в быту, нечистоплотности. Русские являются самой сплоченной группой, а, кроме того, они имеют по сравнению с другими лучшую физическую подготовку.
Очень часто славяне продлевают контракт на второй срок, хотя их поведение порой ставит командование в тупик. Как-то, например, русские ночью переложили камни, из которых был выложен девиз Легиона в гигантское изображение серпа и молота.
Местное население славян побаивается: они часто в буйствуют в увольнении.
Привожу ниже отрывки из письма Алексея Ретина «В Иностранный легион и обратно».
О французском Иностранном легионе я узнал в 1996г, когда мне было 15 лет. Готовиться к поступлению в него мне помогал старший брат Антон - доставал информацию через интернет. А в 18 лет собрался ехать. Получить визу в посольстве Франции оказалось слишком сложно, поэтому подкопил недостающую сумму и обратился в туристическое агенство. Взял самый дешевый тур по Европе на автобусе за 399 долларов.
Нас поселили в двухзвездный отель под Парижем. В 3 часа ночи ушел оттуда, не зная, куда идти. Вышел на шоссе и попытался остановить машину. Из сотни тормознуло только две. Но когда показал адреса вербовочных пунктов, водители развели руками и уехали. Наконец остановилось такси. Вскоре мы были на месте. На счетчике 208 франков, а у меня всего 150. Отдал ему 50. Таксист стал что-то кричать по-французски, показывая жестами, что бы я написал расписку. Я сказал: 'O'key!' - и мы вышли из машины. Когда подошли к воротам, загорелся свет, вышел здоровенный легионер в очках. Таксист сказал ему что-то, легионер развел руками и закрыл за собой дверь, а таксист стал что-то говорить и кричать: 'Полиция!' Я понял, что дело плохо, и бросился убегать. Таксист - за мной.
Бежал без оглядки. Мой преследователь отстал. Нашел подходящие кусты и лег спать, но уснуть я не смог. Решил пойти к расположению легиона. К воротам не пошел, опасаясь, что там меня поджидает таксист. Обойдя кругом, увидел, что можно перелезть через каменный забор. Он был очень высокий - около 6 метров, да еще сверху много колючей проволки. Влез на дерево и прыгнул на забор. Около часа понадобилось, чтобы пролезть сквозь колючку. Легионер, увидев меня, очень удивился. Он показал жестом, чтобы я зашел в помешение, и, сказав что-то по-французски, вытряхнул из сумки мои вещи. После тщательного осмотра забрал нож и произнес: 'Паспорти'. Забрал мой заграничный паспорт, закрыл меня и удалился.
Утром разбудил и вывел во двор. Там были построены двенадцать человек в спортивных костюмах. Нас повели на завтрак. Оттуда отвели в помещение на четвертом этаже. В отдельной комнате легионер тщательно проверил мои вещи. Закончив, попросил меня раздеться догола и спросил, нет ли у меня 'мани'. Я ответил, что нет, хотя было 100 франков, спрятанных в плавках. Потом дал мне бумаги на русском языке. В них вопросы: 'Откуда я узнал о легионе? Образование? В какой школе учился? Какие специальности имею? В каких странах мира был? Ф.И.О. матери? Если что-то с вами случиться, по какому адресу сообщить?' - и т.д. Заполнив анкету, протянул ее легионеру, он внимательно посмотрел и дал мне бумажку, на которой было написано мое новое имя: Андрей Зубов из Саратова. Маму зовут Оксана. Выдал мне спортивный костюм. Когда я надел его и собрал вещи, он отвел к французу. Тот указал мое место, показал, как разложить вещи в тумбочку и правильно застилать кровать. Потом отвел меня в комнату, где сидели все остальные новобранцы. Мне включили видеозапись на русском языке о легионе.
Минут через 20 зашел капрал. Построив нас, вызвал нескольких и повел в столовую. Целый день мы мыли посуду и драили полы. После работы - в комнату отдыха, а затем спать. За пару дней, которые прошли так же, как и первый, новобранцев набралось около 30 человек. В том числе двое украинцев и трое русских. На четвертый день, после завтрака нас отвезли в медпункт легиона, проверили давление и зрение. Затем мы разгружали фуру с продуктами. Вечером выдали сухие пайки, отвезли на северный вокзал Парижа и разместили в вагоне поезда.
На утро мы были в Марселе, откуда на автобусе - в Обань. Там сдали вещи в камеру хранения, получили кеды, футболки, шорты, трусы и бритвенные принадлежности.
На шестой нас разбудили в 3.40 утра. После заправки кроватей и бритья выгнали на улицу.
Затем отвели на тестирование.
Вопросы типа: 'Не болит ли у тебя голова в поезде? Любишь ли ты природу?' А еще задания: нарисуй одно дерево, которое запомнил из десяти и постав номер, подходящий к этому рисунку. На время вычеркни из таблицы знаки. За одну минуты запомни карту. На ней объекта (к примеру - магазин 'У Ивана' №5). Затем дают такую же карту. Но без названий, и ты должен проставить цифрами, где что находиться…
За 25 дней больше ничего интересного не произошло, кроме двух подзатыльников, которые я успел заработал. А затем нам выдали форму зеленого цвета. Мы только и делали, что чистили ботинки и присматривали за тем, как работают новобранцы.
На сорок восьмой день поехали в Кастельнодари, где нам предстояли 14 недель жесточайшей муштры. Там разговаривали только на французском. Если что-то не понял или не так ответил, били по лицу. Нас заставляли все делать быстрее и быстрее, все время следили, кто что и как делает. С каждым месяцем нагрузка все возрастала. Преодолевали полосы препятствий. Бегали кроссы до 29 км. Нам устраивали спарринги. Мы зубрили французский, учили песни легиона. Много было всяких лекций, а еще в начале обучения мы занимались сборкой и разборкой оружия. Спали всего 3 часа в сутки.
Не опишешь всего, что пришлось пережить. Я стал уставать и нервничать. Эти испытания меня уже 'достали'. И вот наконец последнее из них. Наше отделение привезли в горы за 150 километров от базы. За 3 дня мы должны были вернуться обратно. Мне выдали компас, и мы пошли. Один из нас упал с горы и разбился. Мы вызвали по рации помощь, и его увезли. Двое выпили воды из реки и отравились. Этот марш-бросок носил боевой, тактический характер. Продвигались осторожно, так как в любой момент нас могла ожидать засада. В последнюю ночь нам устроили пир. И мы обрадовались, но нас заставили сдать снаряжение, а для этого - чистить его до блеска спиртом 20 часов. Мы очень устали, но пока не закончили работу, отдохнуть не давали. В итоге всем нам вручили белые кепи.
И тут случилось непредвиденное. Я подрался и сказал, что мне надоел легион. Меня выгнали.
Купил карточку для телефона и позвонил в Москву родителям. Сказал, что у меня все в порядке. Ко мне подошли четыре человека и спросили, разговариваю ли я по-русски? Я ответил утвердительно. Один из них схватил меня, но я вырвался. Услышал: 'Не рыпайся, все равно никуда не денешься'. Все это происходило на вокзале, где было многолюдно. В десяти метрах стояли полицейские. Я подбежал к ним и ходил следом около двух часов. Потом они отвели меня в отделение при вокзале.
Посмотрев мой паспорт, полицейский позвонил в посольство России и передал мне трубку. Я сказал, что мне 17 лет, отстал от экскурсии. Мне ответили: ничем не могут помочь мне кроме двух мер. Если я потерял загранпаспорт, мне сделают новый. И еще дадут позвонить родителям за счет посольства, чтобы перевести деньги на расчетный счет. Тогда меня самолетом отправят в Москву. Я послал их куда подальше и вышел из отделения.
К пяти часам вечера прибыла группа неудачников из Обани. Я познакомился с поляком, который сносно разговаривал по-русски, и поменялся с ним билетом. Он поехал в Париж, а я в Страсбург. Затем без билетов - в Германию. По пути меня несколько раз высаживали из вагона, пока один контролер не сдал полиции.
Через 15 часов привезли к начальнику. С ним была переводчица. Расспросили, зачем я уехал из города, где у меня забрали паспорт. Пояснили: чтобы забрать его, нужно заплатить 60 марок и 100 марок переводчице. Предложили зайти через пять дней и отпустили.
В городе я нашел русский магазинчик, познакомился с двумя русскими. Они дали мне пять марок. Купил поесть. Увидел на столбах наклейки Красного Креста и стал его искать. Прохожий привел меня в больницу. Оттуда русский парень отвез меня в частный приют. Там работала русская женщина. Она через пять дней привезла меня в полицию. Мне выписали бумагу, которую я должен был отдать на границе, и сказали: если через день не покину Германию, мне будет очень плохо. Я попросил выписать бумагу для бесплатного проезда на электричках. Ответ - добираться автостопом и больше не попадать в полицию. Женщина вывезла меня на трассу, посадила на попутку до Линдау. Через двадцать минут водитель меня высадил. Начался дождь. Я ловил машину около четырех часов и, не поймав, пошел по автобану пешком. Меня тут же поймала полиция. Я попросил, чтобы меня отвезли в город, и стал добираться электричками. С трудом доехал до Линдау, оттуда в Мюнхен, затем в Прагу.
На границе меня сняли и отвезли в отделение. Обыскав и не найдя денег, отвезли в город Снев и отправили до Братиславы. На границе придрались, сказали: если нет денег, меня не впустят в Словакию. Пришлось достать и показать деньги из плавок. В Братиславе, поменяв все деньги, купил билет до Москвы. День ничего не ел, а потом меня кормил проводник.
До сих пор переписываюсь с легионерами. Один из них прислал мне фотографии, сделанные в Обани.
К слову, в легионе запрещено фотографировать и снимать на видео.
'Иностранный легион по-прежнему представляет собой боеспособное соединение, в которое вступают мужчины, желающие порвать с прошлым, забыть обо всем и быть забытыми'. Агентство Рейтер.
Гировский Александр
|
|