Анна Каменкова

Анна Каменкова родилась в Москве 27 апреля 1953 г. Родители девочки работали в школе преподавателями и мечтали, чтобы их дочки получили хорошие стабильные профессии. Но судьба решила иначе... Еще в шестилетнем возрасте состоялся дебют Анны Каменковой в кино. Как это часто бывает, все произошло в общем-то случайно. Их детсадовскую группу вывели на прогулку в сквер Большого театра. Ребята как обычно бегали, прыгали, а затем обратили внимание, как у одной из скамеек какие-то люди просили ребят постарше почитать стихи. Детишки встали вокруг, наблюдая за происходящим. И тут маленькая Аня вышла вперед и, не моргнув глазом, потребовала: «А теперь слушайте меня». Как оказалось, это были представители киностудии. Они искали исполнителя детской роли в картину «Девочка ищет отца». Бойкая девчушка им понравилась, и ее пригласили на студию к режиссеру Льву Голубу. Сначала Аня ему не приглянулась. «Не годится – совсем маленькая», – вынес свой приговор режиссер. Однако потом все же передумал, и утвердил Аню на роль дочки партизана. Фильм имел большой зрительский успех. Он демонстрировался на различных отечественных и зарубежных кинофестивалях, собрав немало престижных наград. Этому способствовала вполне естественная, достоверная игра Ани Каменковой. Девочка была талантливым ребенком, смышленым и эмоциональным. Она безраздельно верила в «предложенную игру» и плакала в кадре по-настоящему.

«Я думаю, что это был перст судьбы, потому что когда в пять лет человека разворачивают в определенную сторону, и это у него получается, он воспринимает и ощущает этот поворот как что-то волшебное, сказочное и вместе с тем потрясающее, мощное и судьбоносное. В шесть лет я получила массу каких-то премий. Но надо отдать должное моим родителям, они меня после этого не отпускали в кино, хотя приглашений было много. Я думаю, это было мудрое решение, потому что ощущение чего-то невероятного осталось, но в тоже время оно не было испорчено, не было неразумно использовано. Так что с самого детства у меня не было никаких сомнений относительно своего будущего».

Самая большая потеря в жизни

Мать Анны Каменковой погибла, когда девочке было девять лет. Ее поддержала и помогла девочке вынести такое горе старшая сестра – Ольга. Ольга Каменкова-Павлова является автором и режиссёром информационно-развлекательных программ и документальных фильмов. «Потеря мамы запомнилась, как эпизод из кино. В пионерлагере пересменка. Всех детей забрали домой, а я почему-то осталась. Брожу одна по совершенно пустой территории. И вдруг вижу папу, который ни разу еще не приезжал ко мне, даже на родительские дни. Садимся с ним на лавочку, вдруг папа обнимает меня и говорит: «Нюшечка, мама ушла. Мамы больше нет…»

Сейчас я осознаю, чего ему стоило выговорить эти слова. Годы спустя папа делился со мной: «Я страшно мучился в принятии решения: нужно быть тебе на похоронах или нет. С одной стороны, надо бы ребенку попрощаться с матерью, но с другой — я понимал, каким страшным испытанием это стало бы для тебя». Думаю, папа поступил очень мудро: не соприкоснувшись со всеми ритуальными церемониями, с самим фактом маминой смерти, я не пережила ее глубоко. Какое-то потрясение, конечно, было, но все-таки толком я тогда даже ничего не поняла. Дети умеют адаптироваться к любой ситуации гораздо лучше взрослых. Так что я жила себе потом как обычно, с той лишь разницей, что стала замечать, как меня жалели мамы других детей — то посмотрят сочувственно, то слезу украдкой смахнут, то приобнимут, то угостят чем-то, приласкают. Более того, постепенно мне начало казаться — вот сейчас говорю, и даже самой страшно становится, — что я… особенная, избранная. Ну вроде бы то, что у меня нет мамы, как-то выделяет меня из других. Не точно передаю ощущение, не впрямую, но какой-то такой внутренний детский посыл был. Кошмар. Не осознавала я всю катастрофичность потери. Вот когда моему сыну исполнилось девять лет и я смотрела на этого кроху, у меня от ужаса сжималось сердце. Думала: «Боже мой, какие чувства я испытывала бы, понимая, что должна его покинуть?!» И каждой своей клеточкой прочувствовала состояние моей 38-летней мамы, точно знавшей, что она уходит из жизни, оставляя двух дочек — меня и мою старшую сестру Ольгу…

У моих родителей были сложные отношения. Мама, по характеру необыкновенно кроткая, все терпела. Все лучшее отдавалось папе, от всех домашних проблем она его ограждала. Помню, ночью мыла полы, потом садилась проверять тетрадки. Вообще все тянула на себе, чтоб он ни в коем случае не занимался хозяйством, детьми. Лишь бы имел возможность посвящать себя работе — папа, филолог, писал книги по педагогике, на его лекции и семинары в институте повышения квалификации учителей народ валом валил. Он был очень талантливым человеком, гениальным педагогом, но жил своей, совершенно обособленной жизнью. Маму отец давил. Не баловал, никогда ничего не дарил. После его смерти мы с сестрой нашли их переписку. Начали читать: нежнейшие, трогательные письма мамы и жесткие, ироничные, уничижающие ее письма папы. В них все было соткано из этого. Ольга, будучи старше меня на восемь лет, все помнила. Она очень сдержанный человек — я видела ее плачущей всего два раза в жизни, — но тут она разрыдалась и сказала: «Ничего этого читать я не буду». Мы выпили с ней бутылку коньяка и сожгли все письма…

Мама была моложе папы на 15 лет. Не­когда Ольга Каменкова-Павлова была его ученицей в школе, безумно в него влюбленной. Смотрела на своего учителя, как на Бога. Потом, в 44-м году, когда она уже стала студенткой первого курса Литературного института, зашла к нему за книгами — Семен Абрамович обладал огромной библиотекой. Пока поговорили, наступил комендантский час. Выходить на улицу нельзя, Оля осталась. Тогда у них все и произошло. Вскоре выяснилось, что Ольга Александровна беременна. Ничего не сказав своему учителю, мама бросила институт и уехала от родителей, которым сообщить об этом не смогла. Устроилась какой-то пионервожатой в Алушту. Случайно оказавшись в этом городе, я бродила по нему и думала: «Боже, как же все это было? Голод, зима, 19-летняя девочка одна, с пузом, среди чужих людей, с нищенской зарплатой. Как она кантовалась, чем кормила ребенка?..» Сестра родилась в феврале 45-го. Отец ничего об этом не знал. Когда ребенку исполнилось месяцев восемь, кто-то из одноклассников случайно увидел маму. Пообщались. Вернувшись в Москву, при встрече с папой этот парень сказал: «Представляете, Семен Абрамович, а Ольга наша, оказывается, родила. Знать бы, что за сволочь виновник, убил бы его…» Папа все проанализировал, подсчитал, понял, что «сволочь» — он, приехал за мамой и забрал ее с дочкой в Москву, в свою комнату, которая была ему выделена от школы. И они зажили вместе. Но так и не расписались. До конца дней».

Потеря матери не сломила Анну Каменкову, ведь она взрослела с мечтой в сердце. После школы Анна поступила в Театральное училище им. Щукина. Там она проявила себя талантливой ученицей. Ее работы в дипломных спектаклях были настолько яркими, что по окончании в 1974 году училища, перед новоиспеченной актрисой гостеприимно распахнулись двери сразу трех столичных театров. Анна выбрала театр на Малой Бронной, где проработала до 1992 года, а после ушла в антрепризу, сотрудничая с «Бенефисом», «Школой современной пьесы». «Был период очень тяжелый, ведь и возраст подступает, в это время надо работать, а работы не было. Я ушла на волю, стала свободной, но как это сложно! Это пустыня, где ты одинок и беспомощен, абсолютно никому не нужен. Мне говорили: будешь свободной, сразу завалят предложениями. Ничего подобного».

«Больше детей у вас не будет…»

Анна Каменкова замужем за режиссером Анатолием Спиваком с 1980 года, воспитывает сына Сергея, родившегося в 1987 году. Актриса не любит давать интервью и избегает публичности. «Так уж получилось, что в своей семейной жизни я абсолютно повторила мамину историю. В юности я себе ничего, кроме кокетства и легкого флирта, никогда не позволяла. Может, и надо было бы, но я не могла переступить эту черту. А с того момента, как в 21 год мой Толян взял меня за ручку, так и вообще все завершилось. Кто знает, почему мы выбираем именно этого человека, а не другого? Нам неведомо… С Толей мы встретились в театре на Малой Бронной. Впоследствии Толя занялся режиссурой, а тогда, когда я только пришла в труппу после окончания театрального училища имени Щепкина, он был актером. И я из-за кулис смотрела, как он играет «Золотую карету» — красивый, талантливый, какой-то особенный. Безумно мне понравился. В нем была такая мощная харизма — он просто притягивал женщин. И я не стала исключением.

Сын нам достался нелегко. Да что там нелегко — ужас как тяжело! Несколько выкидышей я пережила, а для женщины, которая мечтает о ребенке, это страшное испытание. Мы с Толей очень хотели ребенка, ждали, но так получалось, что, будучи в положении, я не имела возможности заниматься собой, все равно продолжала работать. И играла эти бесконечные спектакли и фильмы — с беготней, со слезами, с истериками. Причем без пауз: утром репетиция, днем съемка, вечером театр. И в результате — дикие приступы боли, кровь и… всё. Один из выкидышей вообще был трагический — на шести месяцах. Я уже знала, что это мальчик, мой мальчик… И вдруг опять эта беда. После той ужасной чистки мне сказали: «Больше детей у вас не будет…» Даже сейчас вспоминать об этом страшно. Все было как в тумане: истерика на разрыв души, отпад лицом в стенку, неостанавливающиеся реки слез… Не знаю, как сумела себя сохранить. Кошмар. Спасибо театру, он все-таки спасает. Всю боль, все эмоции можно выплеснуть в ролях. Перерабатываешь их в другую энергию и отдаешь. И я работала взахлеб, чтобы минуты не оставалось задуматься о своем горе… Муж переживал страшно, но никогда ничего не говорил по этому поводу. Спасались одним: окунались в работу. Могли ночами сидеть на кухне и разбирать сцены. Это очень мощная заглушка, потому что она переключает эмоции, забирает всю энергию, и подсознательно мы это понимали. Мне тогда не надо было, чтобы меня гладили по голове, утешали, сюсюкали. Нет — только работать, работать и работать.

Но вот что удивительно: у меня не было ощущения, что на всей моей будущей жизни поставлен крест. Почему-то я все равно верила в чудо. Где-то там, глубоко-глубоко, ангел-хранитель шептал мне: ничего, ничего, не отчаивайся...

И вот у нас сын. У нас невероятные отношения. Абсолютное доверие. Сережа мне про всех рассказывает, всех показывает, мы обсуждаем любые темы, разговариваем обо всем, даже об очень тонких нюансах взаимоотношений, вместе находим решение любых проблем. Причем так у нас с самого его детства. И я этим очень дорожу. Он абсолютно мой мальчик».

P.S. У каждого из нас в жизни бывают темные и светлые полосы, но Анна Каменкова знает как найти ту точку опоры, которая не даст сорваться в пропасть цинизма и бездушия: «Все равно хуже становишься, иногда это вижу и чувствую в себе. Надо пугаться того, что с тобой происходит, замечать - это держит на плаву. Ну и книги, хотя читаю мало, уж больно много текста на дубляже, хорошее кино, музыка. Я села за руль, в тяжелый момент стала учиться водить машину, зубрила правила - очень отвлекало. Сейчас получаю невероятное наслаждение, когда после тяжелого дня катаюсь по Москве, которая очень хороша сейчас, с хорошей кассетой. Это может быть и джаз, и Моцарт. И мне так хорошо, мысли хорошие приходят и понимаешь, что жизнь прекрасна.

Мое счастье, что я никогда не ощущала себя красивой. Поэтому я не переживала ужас, который чувствуют красивые женщины, когда увядают. Наоборот, у меня есть ощущение, что с возрастом я становлюсь все лучше и лучше».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Ким Кардашьян