Марк Бернес

Марк Наумович Нейман (это настоящая фамилия артиста) родился в Нежине 8 октября 1911 года. Его детство прошло в семье бухгалтера, где царило постоянное безденежье… Когда Марку исполнилось пять лет, родители перебрались в Харьков. Отец мечтал, чтобы у сына была «надежная» профессия. Марк думал иначе. В 15 лет он попал на спектакль в театр, и тема выбора отпала сама собой. Он расклеивал афиши на улицах, а потом сам превратился в живую афишу: ходил по городу с транспарантом и приглашал на очередную премьеру харьковского драмтеатра.

Спустя какое-то время 16-летнего Бернеса представили старосте театральных статистов. В них нуждались и в оперетте, и в драме. Впрочем, Марк готов был работать в театре кем угодно: помогал рабочим сцены, бутафорам, осветителям, суфлерам. До того, как стать артистом, он узнал всю театральную изнанку. А в 17 лет сбежал в Москву с бутербродами в кармане, уверенный, что его ждут в Малом театре. Где, собственно, находится Малый, он узнал на Курском вокзале от носильщика. Самое удивительное, что в Малый театр его приняли с первого захода. Через полгода он перешел в другой театр. Это не отняло много времени. Достаточно было пересечь Театральную площадь, чтобы оказаться в Большом, который тоже испытывал нужду в статистах.

Актер или певец?

В начале 1930-го его приняли в театр Корша актером «вспомогательного» состава – те же роли на выходах. Там он познакомился со своей первой женой – Паолой.

В 1933 году его неожиданно приглашают в кино на эпизодическую роль в фильме «Заключенные» с Михаилом Астанговым. Настоящей удачей для Бернеса стало не само появление на экране, а дружба с Астанговым и знакомство с Николаем Погодиным. Не будь этой дружбы – наверное, не было бы и Кости Жигулева и первой спетой Марком Бернесом в кино песни. На концерте он впервые выступил 30 декабря 1943 года. Это было сборное театрализованное представление. Волновался страшно, но успех был настолько очевидным, что его стали приглашать выступать именно с песнями. Постепенно и вынужденно Бернес все меньше работал в кино и все больше на сцене. Он не знал нот, называл их «чаинками», работал мучительно, теребя поэтов бесчисленными ночными звонками и требованиями переделок.

Это было время, когда одно появление на экране могло сделать актера всенародным любимцем. Мгновенный и вертикальный взлет, после которого режиссеры стали воспринимать Бернеса как счастливый талисман, гарантирующий успех. Сценаристы вместе с композиторами начали писать «на Бернеса». Он снимается в «Большой жизни» и «Истребителях», где встречается с Никитой Богословским, который сочинил для него «Любимый город может спать спокойно…». А спустя два года в «Двух бойцах» он спел «Темную ночь» и «Шаланды, полные кефали…».

Марк Бернес и Леонид Утесов считали друг друга конкурентами по «безголосости». Как они считали, один безголосый и знаменитый — это еще куда ни шло. Но два популярных «безголосых» певца публика не сможет принять. Правда, в отличие от Утесова, который считал себя настоящим и профессиональным певцом, Бернес в самооценке был гораздо трезвее. «Голоса у меня нет, но зато есть мозги», — так он говорил о себе.

В апреле 1958 года он участвовал в концерте, посвященном очередному комсомольскому съезду, на котором присутствовал Хрущев. Выступления были строго регламентированы – Бернесу отводилось только две песни. После второй зал вызывал его «на бис». Продолжалось это невероятно долго. Марк Бернес кланялся, уходил за кулисы и снова появлялся на сцене – зал не унимался. В очередной раз, уйдя со сцены, Марк Наумович начал искать организаторов, чтобы спросить дозволения спеть «на бис». За кулисами никого не оказалось. Все в панике разбежались, боясь взять на себя ответственность за «регламент». Бернес вынужден был уйти под несмолкаемые овации. Сидевший рядом с Хрущевым Алексей Аджубей начал демонстративно возмущаться поведением «зазнавшегося» артиста, не пожелавшего «спеть для народа». Не вникая в тонкости концертного регламента, Хрущев с энтузиазмом подхватил слова зятя. Вскоре после этого у Марка Бернеса произошла «встреча» с инспекторами ГАИ. Возвращаясь домой, он успел проскочить на зеленый свет, но постовой посчитал иначе. Марк Наумович благоразумно остановился. Банальный дорожный инцидент возвели в ранг уголовного преступления.

Реакция последовала незамедлительно – газетные статьи, вышедшие с небольшим интервалом: «Пошлость на эстраде», «Звезда на «Волге». Последняя была особенно опасна. В ней Бернесу инкриминировалось ни много ни мало неподчинение властям. Договорились до того, что актер протащил несчастного постового несколько метров на капоте. Уголовное дело рассыпалось довольно быстро: в частности, постовой утверждал, что машина была светло-серого цвета, в то время как Марк Наумович ездил на черной «Волге». Никаких опровержений, разумеется, не последовало.

Я люблю тебя, жизнь

Это был очень тяжелый период в жизни Марка Наумовича. Прекратились звонки с киностудий, приглашения на концерты. Незадолго до этого от рака умерла его жена Паола. Он остался один с трехлетней дочерью Наташей и домработницей. Двойной удар обернулся инфарктом. Он почти не выходил на улицу. О том, что Марк Бернес, в сущности, бедствует, знали немногие. Лишь в начале 1961 года «темная ночь» вокруг Бернеса начала понемногу рассеиваться. Появились приглашения на съемки и озвучивание. А когда дочь Наташа пошла в первый класс, он познакомился с молодой женщиной, сын которой тоже стал первоклассником. Звали ее Лилия Бодрова.

У Бернеса и Лилии была большая разница в возрасте - 18 лет. Она не была счастлива в своем первом браке. В её семье был полный достаток, они с мужем слыли модниками и шеголями, но вся Москва судачила о том, что муж изменяет красивой энергичной Лилии при каждом удобном случае. Молодая женщина, конечно же, мечтала о другой доле. В Бернесе она искала для себя защиты и любви - и нашла это!

Бернес все сделал для того, чтобы как можно меньше разлучаться с ней. В своем первом замужестве, Лилия вела очень спокойный образ жизни - ходила на курсы французского языка, не работала, занималась собой и сыном. С Бернесом жизнь её перевернулась, он в секунду устроил её работать в Москонцерт. И до его последнего выступления она оставалась рядом с ним, Лилия была ведущей всех его вечеров. Без неё он предпочитал нигде не появляться, но не дай бог, кто-нибудь при нем позволял сделать Лилии комплимент - реакция Бернеса была бурной.

Вместе они прожили девять лет. Все знакомые Бернеса отмечали, что пара действительно была счастлива. Бернес, к удивлению всех успокоился, о его похождениях больше никто не слышал, даже в отношениях с друзьями стал мудрее и добрее. Он сделал дом своей крепостью, где всегда был порядок, а вместе с Лилей поселилась и радость. Жили на широкую ногу, Бернес обещал для своей любимой жизнь-сказку, он это и исполнил. Совместных детей у пары не было. Однако Марк усыновил сына Лилии от первого брака – Жана.

Будто бы все стало налаживаться, но на одном из концертов (как оказалось – последнем) ему стало плохо. Он допел до конца, вышел за кулисы и упал. С диагнозом «радикулит» его положили в клинику. А на другой день у Марка Наумовича обнаружили рак легких.

В больнице он попросил, чтобы на маленький магнитофон записали песни. «Когда будете меня хоронить, чтобы никаких речей и оркестров не было», – сказал Марк Наумович. Он умер 16 августа 1969-го. Утром на панихиде в Доме кино не было ни речей, ни траурных маршей. Бернес отпевал себя сам. Звучали четыре его песни: «Три года ты мне снилась», «Романс Рощина», «Я люблю тебя, жизнь» и, конечно, «Журавли». Четыре песни повторялись без пауз по кругу…

Лилия Бодрова-Бернес вспоминала: «Мне сказали, что Марк умирает. Рак корня легких - он был неоперабельный. Отец Марка тоже умер от рака. И Паола, первая жена. Возможно, сказались и газетная травля, и нужда, и безработица. Начиналось все очень медленно. Марка оставляли силы. Он говорил, что не может петь по пятнадцать - двадцать песен, сокращал выступления. Не было сил гулять, потом передвигаться. А по-настоящему - когда уже поставили диагноз - он болел всего 51 день. Он лежал один в огромной палате. Был консилиум: Перельман, Шехтер, Чазов, Павлов. Кто-то попросил меня выйти. Марк сказал: «Нет, она останется здесь». При мне они его осмотрели, а потом, уже наедине, сказали, что ничего нельзя сделать, можно только облучать. Последние дни он не отпускал меня ни на минуту. Мне даже предлагали лечь рядом в палату. Умер он в субботу, 16 августа 1969-го. Через два дня должны были подписать указ о присвоении ему звания народного артиста СССР… Дальше начались мытарства: где похоронить Бернеса? Многие помогли мне, чтобы его действительно похоронили там. Похороны были очень многолюдными. Вокруг Дома кино творилось невообразимое. На кладбище бежали по могилам, чтобы попрощаться. От правительства никто не пришел. Для него артисты были вроде скоморохов, чтобы развлекать. Марк в этом никогда не участвовал...».

Лилия Бодрова-Бернес после смерти Марка Бернеса одна воспитывала двух детей. Дочь Бернеса Наташа окончила в МГУ факультет восточных языков и уехала в Америку. Сын Лилии Жан окончил во ВГИКе операторский международный факультет, но оператором никогда не работал. Позже подал на свою мама в суд, желая разделить квартиру Марка Бернеса.

P.S. Бернес не обладал серьезными вокальными данными и даже не знал нот, но задушевность, теплота, умение актерски «сыграть» песню привели его на эстраду. Говорят, первая партия пластинок со знаменитой «Темной ночью» была забракована, потому что работница студии звукозаписи плакала и ее слезы попали на матрицу, из-за чего появился ненужный шорох… Песни Бернеса поют до сих пор, так же, как и смотрят фильмы с его участием.

Высказывания о Бернесе

• Роман Кармен, кинорежиссёр: «Я с Марком Бернесом познакомился, по-моему, в 1936 году, как раз незадолго перед тем, как я полетел в Испанию. Веснушчатый, застенчивый, с чудесной улыбкой, в которой обнажалась вся его душа… А потом началась война. Он был солдатом в душе… Ведь голоса у него большого не было. И он не голосом пел, он сердцем пел».

• Булат Окуджава, поэт, бард и композитор: «По-настоящему он пришел с «Тёмной ночью» на фронте. Это было такое юношеское воспоминание у меня, которое до сих пор очень сильно… Он был человеком определённого поколения. Война очень всколыхнула нас всех, и естественно, что он занимался военной тематикой. Но этим же не ограничивался круг его деятельности и интересов. И, может быть, в этом и прелесть его, что человек для него гораздо шире, чем просто воин, или просто строитель, или просто влюблённый… Как он иногда вынуждал поэта менять стихи. Не потому, что он брал на себя смелость с точностью решать литературные достоинства вещи, нет. Но он старался приблизить их к себе, и если это получалось, то получалась хорошая песня. В каждом стихотворении, в каждой песне должна быть судьба. А иначе всё это пустой номер… Ну, Карузо, наверно лучше пел. Наверно. Ну что ж, у Карузо был свой репертуар, а у Бернеса свой».

• Эдуард Колмановский, композитор («Я люблю тебя, жизнь»): «Это был единственный из известных мне исполнителей, который работал и с поэтом, и с композитором. Он не писал стихов и музыки, но тем не менее был в высшей степени профессиональным знатоком песни. Иногда он приходил и говорил: «Это место надо изменить», делал тончайшие замечания по части инструментовки. Воспринимал и чувствовал он очень точно и тонко».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Эдита Пьеха