Ольга Гобзева

Отец Ольги – работал шофером в гараже Московского Комитета партии. Мама была домохозяйкой и занималась воспитанием пятерых детей. Семья жила небогато, но очень дружно. Семь человек размещались в комнате 12 квадратных метров. В соседнем доме жил мальчик Володя Высоцкий. «Детство у меня было очень счастливым. Мама у нас была только мамой. Она не работала. Родители у меня с Рязанщины, из крестьян, у мамы в роду были монахи. Папина семья была очень верующая. Из детства запомнилась рождественская елка, она подсвечивалась синим огоньком и казалась волшебной. На нее вешались мандарины и конфеты, яблоки из нашего сада.

Мы жили очень скромно, единственное, что сумели, - каким-то чудом построить дачку. Папа работал шофером, его несколько раз пытались продвинуть по служебной лестнице, он всегда отказывался и говорил: «Подальше от царей, голова будет целей». Он жил в годы репрессий, всегда был верующим, в нашем доме никогда не гасла лампадка. Папа жертвовал нашим материальным благополучием в пользу духовного содержания. Я на всю жизнь запомнила, как он стоял перед образами на коленях и подолгу молился, как монах. А мы, дети, катались на его спине, когда он поклоны клал.

Так что я с самого раннего детства училась с отцом класть поклоны Богу. А в пять лет я очень тяжело заболела воспалением легких и чуть не умерла, отец меня вымолил. Это я знаю твердо, в семье всегда об этом говорили».

В день получки папа приносил кульки с конфетами «Мишка на Севере». Семья выписывала и запоем читала журналы от «Мурзилки» до «Юности».

В детстве Оля занималась в кружке художественного слова при Доме пионеров. Очень любила читать прозу Чехова и стихи Пушкина. Все вокруг говорили: «Быть тебе артисткой». И после школы она пошла штурмовать ВГИК, куда поступила со второй попытки. И закончила мастерскую Бориса Бабочкина. Молодой актрисе нравилось, что система Станиславского помогает «исследовать природу человеческого духа». «Я хорошо училась, много читала литературы по актерскому мастерству. Сниматься в кино стала рано, с первого курса института. Моя первая картина - «Эй, кто-нибудь!». Снималась в паре с Володей Ивашовым, помню, Михаил Ильич Ромм очень хвалил картину и мою работу. Чем и вдохновил меня на дальнейшие подвиги.

Меня пророчили в театр, но чем-то театр меня останавливал. Что-то меня в нем не удовлетворяло, мне редко что нравилось из увиденного на сцене. Вот в кино я, грешница, сыграла где-то 40 ролей. Есть ли любимые? Честно, нет - это осталось уже в другой жизни. Хотя партнеры были замечательные: Олег Даль, Юра Богатырев. Важнее были не роли, а сама жизнь.

Мой Олег Даль навсегда остался в памяти очень тонким, интуитивным человеком. Мы играли с ним фильм по Тургеневу, я играла жену Олега. Запомнила его бесконечную чуткость и внимание, с которым он ко мне относился. Мы наслаждались общением друг с другом и, конечно, дружили.

Из той, актерской жизни, в сердце остался Василий Шукшин - он мне очень нравился. Но я была не в его вкусе. Он любил крепких, ладно скроенных, а я была худенькая, такая тургеневская девушка. Он относился ко мне с необыкновенным юмором, в его глазах просто плясали смешинки.

Помню, мы как-то встретились с ним возле ВГИКа, он схватил меня за руку и говорит: «Милая моя, ты видишь, я тут погибаю. Но это ладно. А ты что тут делаешь?» В его словах было некое смешение полувопроса и полурешения, он дал понять, что не в этой среде мне нужно быть. Рассказывал о своих встречах с Пырьевым, это был целый монолог. Он долго меня не отпускал и все говорил, говорил, изливал душу.

Потом, когда стали один за одним уходить из жизни мои друзья Алик Даль, Юра Богатырев, я стала задумываться: что-то здесь не так. Почему люди так рано гибнут? Меня потряс уход из жизни Изольды Извицкой.

Виновата водка? Нет, это уже следствие, причина в другом, гораздо глубже. В несоответствии человеческой души с реальной жизнью. Это примерно как залетевшая в комнату пчелка бьется в оконное стекло, так и эти люди страдали. Примеров масса: Инна Гулая, Гена Шпаликов. От водки сгорели - это очень по-обывательски, поверхностно».

Поклонники ночевали у двери

Стремление к свободе всегда выделяло Ольгу Гобзеву. Она могла отказаться от роли, если режиссер не учитывал ее индивидуальность. «Любое давление не выносила, уходила сразу.

Знаете, что самое трудное для меня было после пострига? Эта самая ахиллесова пята актерской профессии - желание нравиться. Это, конечно, ловушка для Золушки. Всем нравиться нельзя. Это не творческое состояние. Это игра. Нравлюсь я вам или нет - это ваши проблемы. Когда была артисткой и ловила на себе вожделенные взгляды мужчин, то очень стеснялась этого. Если очень настойчивые были ухаживания, то тушевалась и не знала, как себя вести. Один очень известный сценарист, не буду называть фамилию, даже ночевал у двери моей квартиры, прямо на лестничной площадке. Мне было очень досадно.

Меня часто спрашивали - а не трагическая ли любовь подвигла меня принять монашеский постриг? Нет, такой любви у меня не было. Мой невстреченный мужчина был в моих мечтах нарисован таким... из белогвардейцев. Я больше всего на свете люблю Бога и сына. С отцом моего ребенка у меня был период влюбленности, увлечение что ли. Но у нас оказались разные духовные составляющие. Мы прожили вместе 14 лет, и он сам ушел. Для меня это было очень важно. Я не могла сама его оставить. Ему было со мной очень трудно, у меня слишком завышенные требования.

Что было последним аккордом в пользу принятия иноческого пострига? Я играла главную роль в одном из спектаклей Театра киноактера - такой знойной испанки, мне очень нравилась эта роль, я с большим наслаждением ее играла. Помню, мой сын был тогда подростком и не пропускал ни одного спектакля. Святослав был главным моим критиком. Как-то в антракте, в кулисах, я окликнула сына, а он прошел мимо и не отреагировал. Через минуту режиссер мимо прошел, не сказав не слова. Странно, подумала я. Войдя в гримерку, подошла к зеркалу и ужаснулась: я увидела другого человека, другую женщину. Нос с горбинкой, другое лицо. На меня глядела испанка. А я рязанская... И только пошевелив пальцами, поняла, что перед зеркалом стою я. Помню то состояние ужаса, которое охватило меня тогда. Как в тот вечер доиграла спектакль - не помню. Это был последний спектакль в моей жизни. В тот вечер я с ужасом поняла, что впустила в себя другого человека.

Будучи актрисой, я не была воцерковленным человеком, но после этого тут же пошла в храм и стала искать ответы на эти вопросы. Мне Господь послал дивного священника - после встречи с ним у меня стала выстраиваться другая жизнь. Вскорости стала сниматься в одном из фильмов, съемки были в Каунасе. Очень готовилась к своим ролям: тщательно учила текст, писала планы, подтексты. Прихожу на площадку, а режиссер пьяный и неадекватный. У меня накопилась обида. Я пошла в храм и говорю батюшке, что больше не могу так. Что купила билет на поезд и уеду в Москву. А батюшка мне отвечает: «Усмири гордыню, милая, ты уедешь, а вся ваша группа перестанет получать зарплату». Меня это поразило, думаю, какой эгоизм. Осталась».

Постриг

Ольга Гобзева ушла из актерства потому, что поняла: жизнь проходит в иллюзиях. Маска прирастает. Жизнь гораздо интересней любой роли. «Как пришло решение постриг принять? Я была в Воронеже на православной конференции, на дворе стоял 1992 год, к тому времени я много принимала участия в церковной жизни, вела занятия в воскресной школе. Там были монахини из Иваново, из женского монастыря. И как-то они меня пригласили в монастырь поговеть, наступал Великий пост. Мне было интересно, и я поехала. Первую неделю очень строго говела, все вытерпливала, причем легко. В один из дней я увидела владыку Амвросия - высокий, седой, с сияющим лицом. В то время он был архиепископом Ивановским и Кинешемским. Подошел ко мне и надел на мою одежду подрясник, покрыл черный платок и дал в руки четки. Я просто обмерла, это было для меня как чудо.

А на следующее воскресенье меня попросили примерить клобук, я примерила и ужаснулась, глядя на себя в зеркало. На меня смотрело нечто страшное. Это было такое искушение, видимо, лукавый не хотел этого. Я обледенела от страха.

Через несколько дней мне принесли кулек с монашескими одеждами и начался обряд посвящения в инокини. Стоя на ногах, я была мертвая. У меня все замерло внутри. Это было какое-то летаргическое состояние. Я стала оживать по мере того, как с молитвой на меня стали надевать иноческие знаки - подрясник, апостольник, запомнила, что владыка дал мне четки со словами «Это Ваше оружие». С каждым новым предметом в меня входила новая жизнь».

После пострига Матушка Ольга год словно летала на крыльях – такая была благодать. Когда 17-летний сын впервые увидел Матушку Ольгу в монашеском одеянии, он сказал: «Мам, это круто».

P.S. Бывшая актриса убеждена, что настоящее счастье – в аскезе и молитве. Сейчас матушка Ольга живет в Подмосковье в деревянном доме, больше похожем на келью, вместе с сыном Святославом, его супругой и внучкой Ксенией.

Матушка Ольга возглавляет Координационный совет женских благотворительных организаций. Она помогает престарелым, одиноким и забытым актерам. «Один из страшны грехов – это грех уныния. Оно возникает, когда кажется, что ничего нельзя сделать, что у нас все плохо. На самом деле, у нас совсем не все плохо. Дай Бог, чтобы уныние не охватило нас полностью. У многих как бы опускаются крылья, появляется какое-то неверие. Не опускайте крылья! Надо быть дерзновенным. Господь любит дерзновенных! Если ты уверен в том, что должен делать, — делай! Если ты уверена, что должна родить пятого-шестого ребенка, — рожай, не обращая внимания ни на какие возражения. Иди, следуя своему внутреннему чувству, включая свое божественное «Я»».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Владлен Бирюков