Родион Щедрин

Родион Щедрин – москвич, родился в декабре 1932 года, в один день с Бетховеном. Музыка окружала мальчика с раннего возраста. Отец Константин Михайлович закончил духовную семинарию, любил петь и обладал абсолютным слухом. Благодаря Вере Пашенной он не стал священником, как дед, а учился в Московской консерватории. Мать Конкордия Ивановна, хотя и не имела специального образования, музыку любила. Бабушка - выпускница Смольного института, что тоже предполагало умение играть на музыкальных инструментах. «Изначально меня собирались назвать Прометеем. Отец всю жизнь обожал Скрябина, и когда я родился, он очень хотел дать мне имя в честь любимой его поэмы Скрябина. Но тут решительно воспротивилась мама. Сына звали бы Прометей Константинович? Ей показалось, что это не слишком подходящее имя для тех условий и того времени. После некоторых споров компромисс был найден - родители решили назвать меня Робертом, действительно, в честь Шумана, которого любили оба.

Но дальше в дело вмешался случай. При крещении (меня вскоре после рождения крестили в крохотной захолустной деревушке) в дело вмешался священник, который решительно воспротивился идее назвать православного младенца неправославным именем «Роберт». Так я стал Родионом, и всю жизнь представлялся именно так».

Учебе Родиона в школе при консерватории помешала война. Мальчик два раза пытался бежать на фронт, и оба раза дядя, высокопоставленный чиновник, помогал вернуть беглеца. Затем другой брат матери вывез семью в эвакуацию в Куйбышев, где работал помощником у Дмитрия Шостаковича. Композитор помнил, что побывал на генеральной репетиции его Седьмой симфонии.

Чтобы хоть как-то умерить пыл и шалости, родители вознамерились отдать ребенка в Нахимовское училище. Но когда отца позвали преподавать в хоровое училище Александра Свешникова, Щедрин-старший устроил туда и сына. Образование, полученное в этом учебном заведении, оказалось настолько всеобъемлющим, что к его окончанию у Родиона имелась программа как у выступающего пианиста. В консерватории Щедрин учился на двух факультетах – фортепианном и композиторском, у профессоров Якова Флиера и Юрия Шапорина. Родион прекрасно играл на фортепиано, и в какой-то момент исполнительство захватило настолько, что Щедрин решил, что больше сочинять музыку не будет. К счастью, отговорили. На 4 курсе Родиона включили в Союз композиторов. Позднее, став его руководителем, стремился следовать принципам прежнего, Дмитрия Шостаковича, – помогать коллеге-музыканту в чем только можно.

Творческая биография самого Щедрина складывалась довольно счастливо. Родион Константинович говорил, что при советской власти подавляющему большинству композиторов грех было жаловаться. «Я себя громко отношу к счастливейшим музыкантам, потому что у меня были прекрасные отношения с Евгением Светлановым, который играл массу моих сочинений, с Юрием Темиркановым, который приезжал в Москву в Большой театр ставить «Мертвые души», с Геннадием Рождественским. Мне удалось и с Леонардом Бернстайном работать, из инструменталистов - с Эдуардом Грачом, со Славой Ростроповичем».

По словам композитора, каждое произведение меняется в зависимости от того, в чьи руки попадают ноты. «Нынешние исполнители совершенно по-другому чувствуют произведения. Я бесконечно рад, что к этому возрасту я имею таких великих музыкантов, которые благосклонны к тому, что я делал и делаю.

Я принадлежу к тому виду композиторов, которые уже сделанное не корректируют. Я был близко дружен с Андреем Вознесенским, которому принадлежит такая фраза: «Не отрекусь от каждой строчки прошлой». Конечно, какие-то сочинения мне кажутся совсем наивными, но менять их не хочу».

Тем, кто только встает на музыкальный путь, Щедрин советует одно: «Верь самому себе!». «Каждый выбирает свой путь, своих кумиров, свою музыкальную веру. Наблюдая за теми, кого я отметил прежде для себя, я с горечью вижу, как они себя начали корректировать под мнение критика, дирижера, коллеги, учителя. Мне кажется, это главная опасность для молодого музыканта».

Мы долгое эхо друг друга…

Вряд ли найдется такой человек, который бы не знал, что на протяжении многих лет женой Родиона Щедрина была сама Майя Плисецкая, эпоха в балете. Для любимой женщины композитор писал шедевры и дарил их вместо банальных букетов: «Анна Каренина» и «Чайка», «Кармен-сюита» и «Дама с собачкой». Хотя свежие цветы в доме появлялись каждый день.

Щедрин и Плисецкая познакомились в доме у Лили Брик, на вечере, устроенном в честь Жерара Филипа. Лиля обратила внимание гостя на девушку, которая напевала музыку из балета Сергея Прокофьева, при этом абсолютно точно попадая в ноты. Но до первого свидания прошло 3 года. После проведенного вместе отпуска балерина и композитор уже не расставались. «Она была удивительной. Доброй, отходчивой, легкой в общении, домашней, бесконечно женственной, внимательной и ласковой. Ни разу не звездой и не прима-балериной. Многие знакомые пары жаловались нам на то, что вторая половина может раздражать периодически - мы с Майей были женаты c 1958 года, и ни разу за все это время мы не вызвали друг в друге и тени раздражения. Мы скучали друг по другу, когда кто-то из нас был в отъезде. Мы звонили друг другу несколько раз в день, чтобы просто услышать голос и обменяться новостями. Меня часто спрашивают, в чем был секрет нашей счастливой семейной жизни - а мне, нечего сказать. Не было никакого секрета. Просто мы настолько идеально совпали, что никогда и не переживали кризисов в отношениях. Мне досталась в жены удивительная женщина, лучшая из возможных».

Родион всю жизнь оставался на вторых ролях рядом со звездной супругой, но ничуть от этого не страдал. Майя относилась к мужу как к божеству и считала, что их свело провидение. Каждый изложил свою историю любви, а также множество других интересных фактов из совместной жизни в книгах. Прима написала две – «Я, Майя Плисецкая» и «13 лет спустя», а ее муж – «Автобиографические записи».

Детей, о которых так мечтал Щедрин, в семье не было. Однажды в интервью Родион рассказал, что этот деликатный вопрос решался по принципу: «Вот станцую премьеру, не зря же столько репетировали. А потом подумаем о детях».

Щедрина и Плисецкую постоянно «разводили». Перешептывались, что у композитора был роман с актрисой Марией Шелл и что она якобы подарила ему ту самую квартиру в Мюнхене, которой Плисецкая и Щедрин часто пользовались в последние годы. Родион Константинович на это отвечал, что действительно дружил с Марией, но никакого романа у них не было. Плисецкой приписывали в любовники и молодых танцовщиков Большого, и артистов, и политиков, даже Роберта Кеннеди. Щедрин всегда смеялся над этим и говорил, что он прекрасно понимает всех мужчин, влюблявшихся в Майю Михайловну.

Однажды композитора спросили: «А вы не переживаете, что простые люди знают вас прежде всего как мужа Майи Плисецкой?» Щедрин только рассмеялся. В другом интервью его попросили назвать три главных желания. И композитор трижды повторил: «Быть вечно с моей женой». К сожалению, его желание не исполнилось - 2 мая 2015 года великой балерины не стало. Он прожил более полувека в любви и тесном сотрудничестве рядом с близким человеком. «Я бесконечно рад тому, что моя жизнь — жизнь счастливого человека. У меня была великая жена, с которой у меня были исключительные отношения. Мы понимали друг друга с полуслова. Я отношу это главным образом к ее характеру, к ее терпимости. Я был счастлив с ней безмерно, бесконечно. Мне с ней было всегда интересно. Каждая минута была наполнена тем или иным событием. И конечно, на творчестве это не могло не сказаться. Мы друг друга обогащали и человечески, и, наверное, каждый в своей профессии. Так сложилась жизнь. Но я думаю, что в моей музыке есть и то, о чем каждый человек всегда думает, — то, что все не вечно. Как в моей опере «Боярыня Морозова» по «Житию протопопа Аввакума» говорится: «Яко это человек, если он не видел смерть». Ну что делать. Это, конечно, бесконечно неисправимо больно. Это жизнь».

В мюнхенском доме Щедрина не осталось иных фотографий, кроме изображений Майи Плисецкой. Единственное исключение – совместное фото с Леонардом Бернстайном, которого Родион Константинович считает величайшим музыкантом и самым свободным человеком во всем – в проявлении чувств, высказываниях, поступках. «Быть русским композитором — моя данность, моя культура, мой язык, моя ментальность, мои родители, мои истоки. Это все вместе с кровью моей матери — мое! А в Мюнхен жизнь меня привела, там находится мое музыкальное издательство Schott Music».

P.S. Родион Константинович классик современной музыки, его произведения исполняются лучшими музыкантами мира. Сегодня он не перестаёт радоваться жизни, строит планы на будущее и мечтает… «Жизнь человеческая очень лимитирована. Мечтай-мечтай, а придет и твой час. Сейчас мне уже очень трудно писать, потому что левый глаз плохо видит. Я вообще сочиняю музыку по старинке: мне нужны стол, партитурная бумага, тишина и не требуется никакой инструмент. А идей и фантазий у меня и сейчас много. Боюсь, что так они и останутся фантазиями.

Чайковский приучил себя ежедневно садиться за стол, но я не такой. Регулярность творчества была бы самым правильным подходом, но жизнь моя всегда немножко на перекладных. Шостакович говорил, что были бы мысли, можно и в собачьей конуре писать. Он в поезде много работал. Но у каждого свой путь. Я знаю глубоко уважаемых мною коллег-композиторов, которые садятся за письменный стол и выводят: «Квартет №19». И дальше пишут этот квартет. Я тоже могу создать подобное произведение, но это будет чистая технология, которая никому не нужна. Мне надо выходить, выносить сочинение, когда оно уже начинает складываться в своих контурах, и хорошо бы это было утро, когда тебя никто не трогает, и никуда идти не нужно, и телефоны не звонят. Мне всегда очень важно посовещаться внутри с самим собой».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Екатерина Кистень