Юрий Рыбчинский

Родился Юрий Евгеньевич Рыбчинский 22 мая 1945 в Киеве, на старинном Подоле. Серьезно поэзией он увлекся в 60-е годы. Это был период хрущевской «оттепели», духовного подъема общества, активного развития всех искусств, в том числе - и литературы. «Дождавшись окончания Великой Отечественной войны, я появился на свет в городе Киеве. Мои мать и отец познакомились во время войны. Мама была родом из Донбасса, отец - коренной киевлянин. Когда я родился, отцу моему было 34 года, а маме - 42. Мама до войны закончила военно-медицинский институт, а папа имел два высших образования. Но потеряв ногу на войне, закончил еще и финансово-экономический институт экстерном. Отец очень хотел, чтобы я был крепким, сильным и, поэтому, очень заботился о моем физическом здоровье. Благодаря его заботам, спорт сопровождал меня все детство и юность.

Сначала я занимался фигурным катанием, потом - баскетболом, а с 13 до 22 лет - прыгал с шестом. В пять лет мама научила меня читать. Читал я все, что было в нашей домашней библиотеке: Пушкина, Гоголя, Сенкевича, Шевченко, Майн Рида, Дюма. Чтобы развить мою память, мама заставляла меня учить наизусть стихи. За каждое выученное стихотворение я получал чашечку варенья. Поскольку я был сладкоежкой, к десяти годам я знал на память множество стихов и даже выучил всю поэму «Руслан и Людмила». Помню, что за это я получил в награду 3 литровую банку вишневого варенья. Так, еще с детства, в мою жизнь вошла поэзия, как эквивалент чего-то очень вкусного и желанного.

После восьмого класса, неожиданно для самого себя, я начал писать стихи. Не знаю, как сложилась бы моя творческая жизнь, но мне очень повезло с первым Учителем Поэзии. Им стал для меня студент театрального института им. Карпенко-Карого Лесь Танюк, к которому попали мои первые юношеские, наивные стихи.

Уже с девятого класса я стал печататься в Киевской и Украинской прессе. В десятом классе я уже точно знал, что буду поступать на филологический факультет. В 1962 году я стал студентом Киевского Университета им. Тараса Шевченко.

Шестидесятые годы двадцатого столетия были временем поэтов. Именно поэты тогда были кумирами молодежи. Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, Ахмадулина собирали до десяти тысяч слушателей во дворцах спорта. Доступными для чтения стали Пастернак, Цветаева, Мандельштам, Ахматова, Павел Васильев.

На одной из вечеринок, где собралась студенческая компания, я впервые услышал гороскопическое предсказание своей судьбы. Несмотря на то, что гороскоп был составлен самим Крафтом - астрологом Гитлера, я в него не поверил. Потому что в нем было сказано, что я, родившийся 22 мая 1945 года, всю сознательную жизнь буду заниматься музыкой. Мне было уже двадцать лет, и я не имел никакого отношения к музыке, не играл ни на одном из инструментов. И, вообще, при чем здесь музыка, когда мое призвание - поэзия? Но Крафт, предсказавший в свое время крах Гитлера у Волги и пострадавший за это, оказался не шарлатаном, а пророком. И уже через неделю меня познакомили с молодым композитором Игорем Покладом, который был тогда еще студентом консерватории и уже автором ряда популярных песен, в том числе такого шлягера, как «Кохана». Эта встреча стала для меня исторической, поскольку круто изменила мою судьбу. Вместе с Игорем Покладом в мою жизнь вошла Музыка, и никогда уже не уходила. И сколько бы композиторов ни писало музыку на мои стихи впоследствии, лучшим для меня, самым любимым был, есть, и будет Игорь Поклад. Закончив свои ВУЗы, мы с Игорем по воле судьбы оказались в ансамбле МВД Украины. Именно здесь мы написали свой хит «Глаза на Песке». Через некоторое время мы отдали эту песню Тамаре Миансаровой - первой советской победительнице конкурса в Сопоте. И вскоре эта песня вышла стотысячным тиражом в Москве на фирме «Мелодия». После Миансаровой, «Глаза на песке» включили в свой репертуар многие известные певцы. Эта песня дала мне возможность уйти на творческие хлеба, и заниматься сугубо творчеством.

С 70-го года прошлого столетия - с того времени, как вышел на профессиональную стезю, - пишу каждый день... Когда бросил службу, у меня уже была семья, и, чтобы мы не нуждались, мне как спортсмену нужно было каждый день подтверждать результат. Я поставил перед собой цель, чтобы это была нормальная работа... Когда хочется пить - пью, хочется есть - ем, но даже если не хочется, это все равно нужно делать - иначе нельзя. Так и с творчеством - пять-шесть часов в день я просто обязан работать».

Маэстро написал много хитов для многих звезд первой величины: «Я со многими из них начинал сотрудничать до их звездного статуса — тому же Леонтьеву написал его самую первую авторскую песню. Его никто тогда не знал. Мой знакомый композитор Борис Монастырский рассказал: «Потрясающий певец работает в городе Горьком в цирке». Я говорю: «Что ж он там делает? Мячиками жонглирует?» «Танцует, прыгает, он вообще такой цирковой». Мы с Валерой потом долго сотрудничали, «Белая ворона» стала «Песней года», с ней он выступил на конкурсе в Сопоте.

Несколько вещей было написано мной специально для Пугачевой. Мне посчастливилось с ней познакомиться и подружиться до ее повальной славы, где-то в 1974 году. Мы много лет дружили, но так получилось, что многие песни, которые я писал для нее, спели другие. «Белую ворону» я первой, кстати, предложил Алле. Но у нее в это время был роман с Владимиром Кузьминым, и, кроме него, она ничего не видела и не слышала. И когда на «Песне года» наградили за эту вещь Леонтьева, она сказала: «А я бы эту вещь спела лучше». Песню «Исповедь», тоже написанную для нее, спела потом Ира Аллегрова. То же самое произошло и с композицией, написанной с Крутым, — «Любовница». Она гораздо позднее исполнила мой «Рождественский бал» как вступительную песню к своей программе «Рождественские встречи». Вот так пишешь одним — исполняют другие...»

Мои страсти и слабости

Поэт-песенник Юрий Рыбчинский уже много лет счастливо женат, кроме того, он гордый отец: «С 1 апреля 1969 года и по сей день являюсь супругом красивой, умной и доброй женщины по имени Александра. В то же время я от женщин часто страдаю, но так мне и надо: поэт должен страдать. Большинство стихов рождается не от счастья, не от наслаждения, а от страдания: во время разлуки, из-за того, что ты любишь, а тебя нет, или вообще тебя предали. Это нормально, и я благодарен всем женщинам, которые в моей жизни встречались, независимо от того, какой у них характер. Каждая открывала передо мной какую-то новую тайную комнату, о существовании которой я не догадывался, и, может, именно поэтому я лучше себя понимал».

Юрий Рыбчинский очень гордиться своим сыном: «Когда родился Женя, мы с женой были молоды. Жена была тренером по художественной гимнастике, и Женя вырос в спортивном зале. Пока его мама тренировала девочек, он занимался баскетболом. Потом была легкая атлетика, бокс — эти занятия выработали в нем основной стержень. Спорт был третьим его воспитателем. Чтобы чего-то добиться в спорте, нужно выдержать конкуренцию.

В 19 лет Евгений женился. Женился удачно, что бывает очень редко. В 20 — стал отцом. В 23 года уже смог сам организовать свое первое дело — открыл рекламное агентство. Тогда я не мог ему материально помочь, кроме того, не мог помочь ему и советом, потому что я бизнесом никогда не занимался. Он всего добился сам. Я счастливый человек. Раньше говорили, что Женя — сын того самого Рыбчинского. Теперь говорят, особенно младшее поколение, что я — папа Жени Рыбчинского».

Рыбчинский заядлый футбольный болельщик: «Среди моих увлечений на первом месте стоит Его Величество Футбол. С детских лет я предан моей любимой команде - киевскому «Динамо». Великому тренеру Валерию Лобановскому я посвятил две песни «Рыжий подсолнух» и «Возвращайся», а великому нападающему Олегу Блохину песню «Виват, Король!». В течение последних пятнадцати лет я побывал на всех европейских матчах киевского «Динамо»: в Милане и в Риме, в Мадриде и в Барселоне, в Лондоне и в Нью-Касле, в Праге и в Вене. Будучи игроком по натуре, постоянно играю в бильярд и преферанс.

В жизни было немало мистических событий. Дар предвидения, например, был бы, пожалуй, тягостным, если бы касался только катастроф, а так... Когда в 1997 году мы летели на футбол в Барселону, в самолете журналисты начали делать прогнозы: с каким счетом закончится матч «Динамо» и «Барсы». Представь себе, я сказал: «Наши выиграют 4:0». Естественно, меня подняли на смех: мыслимое ли дело - обыграть хозяев на «Ноу Камп», да еще и с таким счетом? Зато когда мы возвращались, на меня смотрели как на человека, который может предсказать нечто фантастическое.

Дело в том, что я столько об этом матче думал, что буквально накануне он мне приснился, и я во сне увидел счет на табло. Впрочем, мистика сопровождала меня всегда. Еще студентом, как и многие мои ровесники, я был на целине и, естественно, вел там дневник. Вносил туда все - каждый день был очень интересным, - но однажды записал, как проснулся ночью в холодном поту: мне приснилось, что умерла мама.

Когда я вернулся домой и рассказал, что видел такой сон, мама меня успокоила: мол, все нормально, значит, жить буду долго, но ровно через год, именно в этот день и месяц ее не стало - то, о чем меня предупреждали некие силы, сбылось...

Беду я чувствовал на расстоянии, даже не имея никакой информации. Ну, скажем, что-то подсказало мне: стряслось неладное с Юнной Мориц. Я позвонил - оказалось, что ее забрали в больницу лечить глаза. Юнна удивилась: «Откуда ты узнал?». А все это мне приснилось. Во сне очень часто происходили какие-то события, которые, как в Библии, оказывались вещими».

P.S. Из поэтов, чьи песни были популярны еще в 1960-х, Юрий Евгеньевич остался практически единственным, кто до сих пор активно трудится в этом жанре и чьи сочинения до сих пор пользуются успехом: «Я никогда не задумывался над поисками «секретов». Для меня были важны два момента: как выразить себя и как, выражая себя, совпасть с тем, что чувствует и думает, но не может выразить зал. Кроме этого, я всегда работал с молодыми (на данный период времени) композиторами. В 1960-70-х со своими сверстниками Ильиным, Покладом, потом со временем от ровесников перешёл к более молодым авторам, таким как Вика Вассалатий, с которой мы сочинили мюзикл об Эдит Пиаф... В общей сложности я работал с 52 разными композиторами! И сложилась такая тенденция, что они были моложе и моложе, точно так же, как и те исполнители, с которыми я работал. То есть я не оставался в своём возрасте, а пытался быть современнее. Ведь известно, что наиболее сложно оставаться современным в двух видах деятельности - в моде и в эстраде. Музыкальные стили меняются достаточно быстро, через два-три года. Тем более мне как филологу было интересно наблюдать изменения речевого стиля. Думаю, что один из секретов моего успеха состоит в том, что я никогда долго «не ехал на одном коне», а превосходил других поэтов своей изменчивостью. У меня нет «инерции стиля», о которой писал Наум Коржавин. Если уместно сравнение с актером, то мне всегда было интересно быть не типажом, а разноплановым...»

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Никита Пресняков