Конец эпохи коммунальной вражды.

Придя к власти в Грузии в 1992 году, Эдуард Шеварднадзе прежде всего решил разобраться с 'абхазской проблемой' - республике с неблагополучной экономикой и высоким уровнем безработицы, да еще принявшей десятки тысяч беженцев из Абхазии, полагал президент, срочно нужна маленькая победоносная война. Пример Бориса Ельцина, единым махом 'отпустившего' бывшие республики СССР и предложившего им 'брать столько суверенитету, сколько сумеете взять', его не вдохновлял - соображения государственного престижа и необходимость как-то устроить тех соотечественников, которых абхазы выгнали из своих домов в 1989-м, заставили бывшего министра иностранных дел СССР действовать недипломатическими путями. В конфликтах на национальной почве, как правило, не бывает ни правых, ни виноватых, но к 1992 году между Грузией и Абхазией уже сложились шаткие отношения вооруженного нейтралитета, и поэтому вторжение в Абхазию грузинских солдат в августе 1992 года было воспринято как конфликт двух почти суверенных субъектов международного права. По крайней мере, так считала абхазская сторона, которая сразу же обратилась за помощью к другим государствам, прежде всего к России.

Официальная Россия в этой истории поначалу заняла выжидательную позицию, что было равнозначно молчаливому одобрению действий Шеварднадзе. При помощи многочисленных международных посредников, в том числе и российских, воюющие стороны неоднократно мирились, но перемирия срывались, договоренности нарушались, и дело закончилось только в сентябре 1993 года, когда абхазские части выдавили остатки грузинских войск за реку Ингур, которая с тех пор служит пограничным водоразделом между двумя народами. Россия к этому времени определилась - Москве стало ясно, что коль скоро Шеварднадзе не сумел справиться с 'абхазской проблемой' своими силами, он попадает в зависимость от третьей стороны, которая сохраняет влияние на Абхазию. Россия и стала такой третьей стороной, введя в 1994 году в зону грузино-абхазского конфликта своих миротворцев под эгидой коллективных сил безопасности СНГ.

Параллельно с 1989 года длился вооруженный конфликт между Грузией и Южной Осетией, развивавшийся примерно по тому же сценарию, что и абхазский. Осетины стремились к пересмотру несправедливых, по их мнению, законодательных актов советских времен, закреплявших вхождение Южной Осетии в состав Грузии; Грузия же, не считаясь с волеизъявлением своих соседей, стремилась во что бы то ни стало удержать их в составе республики. Как и в Абхазии, дело дошло до прямой вооруженной агрессии со стороны Тбилиси, только в этом случае начал ее не Шеварднадзе, а его предшественник Звияд Гамсахурдия. Впрочем, Шеварднадзе, заняв его место, продолжил политику звиядистов, и лишь военные неудачи грузинских боевиков в окрестностях Цхинвали не позволили Тбилиси вооруженным путем присоединить к себе непокорных осетин. Опять же, как и в случае с Абхазией, Южная Осетия неоднократно обращалась за помощью к большому северному соседу, который, время от времени направляя в зону конфликта своих миротворцев, не спешил определяться со своими симпатиями и занимал выжидательную позицию. И опять, когда к 1995 году стало ясно, что войну Шеварднадзе проиграл, Москва воспользовалась его слабостью и стала рассматривать ситуацию в Южной Осетии как очередной рычаг давления на Тбилиси.

Но тут сама Россия увязла, начиная с декабря 1994 года, в первой чеченской кампании. Шеварднадзе, почувствовав слабину, стал демонстрировать Москве свою независимость по самым разным вопросам, начиная от цен на энергоносители, которые Россия поставляла Грузии, и заканчивая полуофициальной поддержкой чеченских сепаратистов, которым Тбилиси позволял открывать на своей территории свои представительства и оказывал другую помощь. За первой чеченской кампанией последовала вторая, Бориса Ельцина сменил Владимир Путин, и тут выяснилось, что Шеварднадзе, поставивший на чеченцев в своем противостоянии с Москвой, стал их невольным заложником, потому что вооруженные сепаратисты, привыкшие смотреть на Кавказ как на свою вотчину, желали считаться с официальным Тбилиси не больше, чем с официальной Москвой. В частности, много беспокойства Шеварднадзе доставлял отряд чеченского полевого командира Руслана Гелаева, избравшего своей главной базой Панкисское ущелье на территории Грузии. Не имея сил справиться с непокорным союзником, Шеварднадзе решил помочь ему попасть в Россию через Абхазию, надеясь тем самым убить сразу двух зайцев - избавиться от Гелаева и насолить давним врагам. Однако абхазы, встретившие чеченских боевиков в Кодорском ущелье, не пропустили их дальше и при поддержке российских миротворцев и пограничников разгромили банду. Гелаев ни с чем вернулся в Грузию, а Шеварднадзе пришлось выслушивать острую критику со стороны Москвы и Сухуми.

Особенно трудным положение грузинского президента стало после событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне, потому что сразу после этого президент США Джордж Буш объявил великую войну всякому терроризму на свете, а Владимир Путин сумел доказать своему заокеанскому другу, что чеченские боевики - те же самые террористы и что на территории Панкисского ущелья, расположенного неподалеку от чеченского участка российской границы, скрывается едва ли не сам Осама бин Ладен. По этой причине тон Москвы, указывавшей Тбилиси, что укрывать на своей территории бандитов и международных террористов - значит нарушать все международные нормы добрососедства, становился все более и более резким. От слов Россия все чаще стала переходить к делу - над территорией Грузии и Абхазии стали появляться неопознанные военные самолеты, время от времени, по утверждению грузинской стороны, бомбившие различные объекты на ее территории. Тбилиси пугал Москву обещаниями развернуть на границе силы ПВО, чтобы сбивать непрошеных гостей, но всем было понятно, что это скорее блеф, чем реальные угрозы - единственным воздушным судном, сбитым над территорией Абхазии осенью 2001-го года, стал вертолет с наблюдателями ООН. Все они погибли, а виновниками этого происшествия, как оказалось, стали опять-таки чеченские боевики, просочившиеся на грузинскую территорию.

Но Шеварднадзе не зря заработал себе прозвище Седой лис - он быстро понял, какую выгоду можно извлечь из изменившихся геополитических условий, и решил, что не одна Россия может дружить с США на почве борьбы с терроризмом. Переговоры с Белым домом прошли успешно, и в конце февраля появились сообщения о том, что Грузия включена в число стран, на территории которых США намерены проводить свою антитеррористическую операцию. В частности, Грузии удалось договориться о приезде в страну группы американских инструкторов, которые должны были подготовить несколько специальных грузинских батальонов для борьбы с террористами.

Новая вспышка напряженности в российско-грузинских отношениях разразилась через месяц, в апреле 2002 года, в связи с неудавшейся попыткой российских миротворцев вернуть себе блок-пост в Кодорском ущелье, которое они оставили год назад, когда там появились гелаевцы. Парламент Грузии обвинил Россию в военной агрессии, подразделения грузинской армии блокировали пришлецов, и Шеварднадзе, сумевшему уладить конфликт, удалось заработать на этой истории политические очки. На этом, столь неблагоприятном для России, фоне грузинские парламентарии спешно ратифицировали решение президента о приглашении в республику американских инструкторов в рамках программы 'Оснащение и обучение'.

Но не прошло и трех месяцев, как отношения между Россией и Грузией обострились еще больше. Причиной стал все тот же Гелаев, крупная банда которого предприняла попытку прорваться из Грузии в Итум-Калинский район Чечни, причем, как впоследствии показали пленные боевики, при полном попустительстве грузинских пограничников. Нападение удалось отбить. На этот раз шквал критики, обрушившийся на Шеварднадзе из России, заставил грузинского президента предпринять ряд вялых шагов по наведению порядка в Панкисском ущелье, где окопались чеченцы. Но тринадцать гелаевцев, бежавших из Чечни в Грузию с оружием в руках и попавших в руки грузин, снова превратились в предмет торга между Тбилиси и Москвой. В целом же грузинская сторона активно пыталась доказать, что в самом присутствии бойцов Гелаева на территории Грузии виновата прежде всего Россия и не вина грузинских пограничников, что они оказались втянуты в контртеррористическую операцию, затеянную соседним государством. Правда, и Россия не удержалась на уровне дипломатического спора и нанесла воздушные удары по территории Панкисского ущелья, что дало повод Грузии в очередной раз обвинить соседа в агрессии. Грузинский парламент даже инициировал процедуру выхода республики из состава СНГ, но Шеварднадзе и тут сумел замять скандал, в очередной раз выступив в роли миротворца между своим народом и Кремлем.

Новый виток конфликта между двумя странами, с уже привычной периодичностью, возник в начале 2003 года. 31 декабря 2002 года истек срок действия миротворческого мандата российских войск в Абхазии. За неделю до этого российские власти восстановили железнодорожное сообщение между Сочи и Сухуми. Этот факт вызывал взрыв негодования в Тбилиси, а Шеварднадзе заявил даже, что не собирается продлевать мандат российских миротворцев. В ответ Москва начала массовую выдачу новых российских паспортов жителям Абхазии. Конфликт, как обычно, удалось замять, но Седой лис еще долго выжимал из ситуации с миротворцами политические дивиденды.

А весной текущего года Шеварднадзе настойчиво заговорил о желании граждан его страны присоединиться к блоку НАТО. В апреле правительство Грузии заключило с правительством США соглашение о сотрудничестве в сфере обороны. По мнению российских парламентариев, выпустивших по этому поводу специальное заявление, речь шла о намеренном содействии со стороны Шеварднадзе дальнейшему наращиванию американского военного присутствия в Закавказье, а точнее - о создании договорно-правовой базы для возможного размещения вооруженных сил США на территории Грузии. Подобный недружественный шаг соседнего государства не мог не спровоцировать новое охлаждение между Россией и Грузией.

На фоне всех этих событий, связанных с непотушенными вооруженными конфликтами в Чечне, Абхазии и Южной Осетии, между Грузией и Россией разворачивались и другие, менее масштабные столкновения. В частности, можно упомянуть затянувшийся спор по поводу судьбы российских военных баз в Гудауте, Вазиани, Батуми и Ахалкалаки или введение визивого режима между двумя странами в марте 2001 года. Есть еще вопрос об энергоносителях, которые Россия поставляет Грузии по сниженным ценам - этот вопрос регулярно служил предметом торга и рычагом давления на Тбилиси со стороны Мосвы. Шеварднадзе пытался найти адекватный ответ и настойчиво подталкивал своих партнеров по Закавказью к строительству трубопроводов Баку-Тбилиси-Эрзерум и Баку-Тбилиси-Джейхан, которые связали бы газовые и нефтяные месторождения на Каспии с Турцией в обход российской территории.

В целом политику обоих государств в отношении друг друга на протяжении последних десяти лет нельзя было назвать ни дружественной, ни дальновидной. Москва и Тбилиси регулярно демонстрировали всему миру поведение, больше уместное на коммунальной кухне, чем за столом переговоров на высоком уровне. Нынешние лидеры грузинской оппозиции, пришедшие к власти в эти дни, прямо обвиняют в этом Шеварднадзе, болевшего, по словам лидера блока 'Саакашвили - Национальное движение' Михаила Саакашвили, 'комплексами по отношению к Москве'. 'Я очень хорошо понимаю, какие у Шеварднадзе были отношения с Россией - отношения любви-ненависти. Это были очень близкие отношения, но одновременно очень конфликтные', - заявил Саакашвили в интервью 'Радио Свобода' за пять дней до окончательной победы своих сторонников.

Действительно, в течение всех этих лет Шеварднадзе был слишком непоследователен в своей внешней политике, слишком полагался на политические маневры и свое блестящее умение лавировать между крупными игроками на политическом поле. Но политика кнута и пряника была уместна во времена жесткого противостояния двух сверхдержав. Очевидно, в нынешних условиях требуется другое - не столько играть на противоречиях между США и Россией, сколько вырабатывать собственную независимую политику, направленную на установление дружеских отношений с ближними и дальними соседями.

Остается надеяться, что его преемники не сделают подобной ошибки. Саакашвили уже заявил, что новое правительство собирается строить с Россией 'государственные отношения', в которых, по его словам, не будет места личным обидам и амбициям. А исполняющая обязанности президента Грузии Нино Бурджанадзе, впервые появившись на публике в своей новой должности, подчеркнула, что республика стремится во что бы то ни стало сохранить добрососедские отношения с Россией. Впрочем, отметила Бурджанадзе, прежний курс на сближение с европейско-атлантическими структурами тоже пока пересматриваться не будет. Возможно, именно сейчас наступил момент, когда все будет зависеть от позиции российских властей. Скорее всего, пробным шаром для нового витка российско-грузинских отношений станет вопрос о присоединении Грузии к НАТО. Если администрация Владимира Путина допустит появление натовских баз в непосредственной близости от южных границ России, это будет означать, что урок 'бархатной революции' ноября 2003 года не пошел впрок ни Москве, ни Тбилиси.

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты