Борис Крюк

Биография Бориса Крюка оказалась предопределена семьей телеведущего. В студии Борис проводил время со школьного возраста, что неудивительно, когда мать и отчим зарабатывают этой интересной работой. Борис частенько помогал в дикторской телепрограммы «Что? Где? Когда?», еще когда игру вел Владимир Ворошилов. Чуть позднее юноша работал ассистентом режиссера, а в старших классах и в студенческие годы занимал должность музыкального редактора и «командовал» музыкальными паузами. «Моя мама, Наталия Ивановна Стеценко, работала на телевидении, делала разные передачи и постоянно брала меня маленького на съемки. На «А ну-ка, девушки!» я впервые ездил на тракторе, поскольку участницы соревновались, кто быстрее вспашет поле, впервые сел на лошадь — участницы скакали на лошадях. А потом мама вместе с мужем Владимиром Ворошиловым снимала «А ну-ка, парни!». И там мне удалось покататься на мотоцикле, подержать в руках автомат. Я все бегал вокруг Вовки (так я звал в детстве Ворошилова, а когда начали вместе работать, стал обращаться на вы и по имени-отчеству — Владимир Яковлевич). Когда мне было лет восемь - мама сказала, что для ее новой передачи «Что? Где? Когда?» нужно срочно придумать вопрос. Что ж, надо так надо. Я в те годы увлекался шахматами, поэтому написал шахматную задачку. Мой вопрос прозвучал самым первым, на него не смогли дать правильный ответ, и мне достался приз — книжка «Эврика». Даже не знаю, где она сейчас: я уже много лет ее не видел. Потом Ворошилов регулярно говорил со мной о «Что? Где? Когда?», советовался… Но не нужно думать, что он считал меня гениальным ребенком, разбирающимся в телепрограммах лучше профессионалов. Просто его всегда интересовали люди, которые мыслят не так, как он, и это могли быть уборщицы, врачи, которые его лечили, соседи по креслу в самолете. Мама над ним посмеивалась, потому что, садясь в такси, он сразу заговаривал про «Что? Где? Когда?» с таксистом: как лучше сделать то и это? Не исключаю, что некоторые их советы он воплотил в жизнь. По крайней мере, к моим он прислушивался.

Когда мне было лет 19, Ворошилов ввел придуманное мною правило: проигравшая команда покидает клуб навсегда. С 12 лет я постоянно помогал Ворошилову. Очень хорошо помню, как в 1981 году принимал в клуб Александра Друзя, он тогда был в клетчатой бело-синей рубашке. Саша звездой стал только через несколько лет. Хотя в историю игры вошел в 1982 году, еще когда был на вторых ролях: стал первым знатоком, дисквалифицированным за подсказку. Потом, когда его «поймали» за этим во второй раз, на самом деле подсказал не он, а я! Стоял у него за спиной, и именно мой голос услышал Ворошилов. Причем я и ответа-то сам не знал: рядом со мной перешептывались другие знатоки. Но я так и не смог признаться…

Вне игр я не общался с другими игроками. Они же были прилично старше, и у нас мало пересекались ­интересы. Раза три они меня звали на посиделки после игры, и, конечно, мне было интересно со взрослыми. А когда я оканчивал школу, много общался с Александром Бялко: он занимался со мной физикой, готовил к поступлению в институт. Я собирался пойти по папиным стопам, в МВТУ имени Баумана. На экзамене я получил по физике тройку. И это означало, что даже если я получу по остальным предметам пятерки, стипендии все равно не видать, поэтому на письменном экзамене по математике я повел себя довольно нагло. В тот день мне надо было куда-то съездить. Я за 40 минут решил четыре задачи — и был настолько уверен в правильности ответов, что за пятую вообще не стал браться. Она была сложная, я бы с ней часа полтора провозился. Папа же втайне от меня договорился со знакомым преподавателем Бауманки, что тот придет на экзамен и проверит мою работу. Он пришел часа через полтора после начала, искал меня среди двухсот или трехсот абитуриентов — но, разумеется, безуспешно. Когда вернулся вечером домой, мама накинулась: «Тебя папа разыскивает! Ты что, не ходил на экзамен?!»

Редкий абитуриент может похвастаться таким спокойствием. У меня вообще есть такая черта: если мне чего-то достаточно, я не вижу смысла тратить силы и время на что-то большее. На мой поток поступили 52 человека, а окончили 18. Я был среди них. Когда учились на пятом курсе, нам объявили, что распределения не будет, но москвичей могут пристроить в Москве. Вариантов было два: трубный завод, находившийся на месте нынешней «Горбушки», и НИИ, расположенный в конце Рязанского проспекта. НИИ мне подходил больше, зато завод был существенно ближе к дому. А я уже намучился с большими расстояниями: каждое утро тратил на дорогу в институт час двадцать. В общем, я никак не мог выбрать. Но тут как раз решили провести в Мариуполе конгресс «Что? Где? Когда?», и Ворошилов отправил меня туда. Мы с Андреем Козловым, с которым я там и познакомился, организовали это мероприятие, и Ворошилов сказал: «Да не надо тебе ни на завод, ни в НИИ. Иди к нам».

Я согласился, но… никогда бы не подумал, что это будет так ужасно! Первые три года были непрекращающимся кошмаром! Помните, как у Райкина? «Мой отец, Сидоров-старший, драл меня, Сидорова-младшего, как сидорову козу». Только меня драл не отец, а Ворошилов. Он был не только невозможно талантливым, но и просто невозможным. Моя должность называлась «ассистент режиссера», и я должен был состоять при Ворошилове и заниматься и программой, и его личными вопросами. Первую осень я не понимал, утро сейчас или вечер, что вокруг происходит. Ворошилов мог позвонить в семь утра с вопросом, который вполне можно было решить в обед или вообще завтра, хотя знал, что я лег в два или в три часа.

Когда в 1992 году на мое место пришел Владимир Молчанов, его должность уже называлась «референт». Дела программы Володи не касались. А на мне висело сразу все: ремонт ворошиловской машины, покупка продуктов, вопросы, связанные с режиссерской работой, с декорациями и реквизитом, со съемкой и монтажом. Сейчас эти вопросы решает не один человек, а несколько… Вдобавок я был старшим по «музыкальным паузам», и здесь мне тоже жутко не повезло: я начал работать в тот год, когда Ворошилову приспичило звать иностранных певцов и музыкантов, и я вынужден был заниматься их билетами и гостиницами. У Ворошилова были нежные отношения с финской компанией FinnAir, и мне долго приходилось уговаривать артистов лететь в Москву через Хельсинки. Например, какой-нибудь голландский певец говорил: «Я могу лететь напрямую из Амстердама. Я куплю билеты на месте, а вы мне в Москве вернете деньги». Я говорил: «Мы не можем на это пойти! Мы вам пришлем билеты, но вы полетите через Хельсинки». — «Но почему?! Так же неудобно!» И так с каждым».

Хранитель традиций «Что? Где? Когда?»

В 1990 году Борис впервые попробовал себя в роли режиссера самостоятельного проекта. Крюку принадлежала идея создать динамичную интеллектуальную игру «Брэйн ринг». А с 1991 года Борис Крюк стал появляться перед зрителями в роли телеведущего развлекательного шоу «Любовь с первого взгляда», которое в течение 8-ми лет вел вместе с бессменной соведущей Аллой Волковой.

После смерти телеведущего Владимира Ворошилова в 2001 году Крюк занял кресло своего отчима в игре «Что? Где? Когда?». Еще за шесть лет до смерти Владимир Ворошилов обещал отдать шоу Борису, но Крюк в ответ заявил, что готов работать над телепередачей, но вести шоу должен только Владимир Яковлевич.

Хотя первое время информация о том, кто же заменил телеведущего, тщательно скрывалась. «Никому в нашей телекомпании «Игра-ТВ» даже в голову тогда не приходило, что программу может делать кто-то кроме Ворошилова! Но Константин Эрнст убедил нас, что нужно попробовать, провести хотя бы еще одну серию. Стали судорожно искать ведущего и поняли, что в первую очередь думаем про низкий голос, максимально похожий на ворошиловский. Но как мог человек со стороны быстро «въехать» в тонкости ведения?! Владимир Яковлевич умер 10 марта, а игра должна была выйти уже в мае. Времени, чтобы ввести в курс дела постороннего человека, было не просто в обрез — его, считай, не было вовсе. Наверное, без большой подготовки мог справиться Козлов: он все-таки вел родственную передачу. Для меня же вести «Что? Где? Когда?» вообще не составляло труда: я вел все прогоны и мог встать ночью с кровати и произнести все нужные тексты с любого места. Но мой голос намного выше ворошиловского и, как мы дружно считали, сильно проигрывал ему в выразительности! Вызвали синхрониста, который переводил международные игры «Что? Где? Когда?». У него был очень красивый низкий голос — Ворошилов в свое время долго искал тембр, который бы звучал не хуже его собственного. Провели репетицию, где синхронист переводил меня с русского на русский — и поняли, что нужен другой вариант. В моей речи чувствовались радость и огорчение, отношение к игрокам, а синхронист говорил монотонно. Он же не знает, я дальше буду строчить или замолчу через секунду, и голосом ему играть некогда. И кто-то предложил обработать мой голос на компьютере — замаскировать и сделать пониже. Честно говоря, сегодня я не понимаю, чего мы так боялись. Но мы настолько исказили мой голос, что он звучал совершенно металлически. Я недавно пересматривал ту первую программу и ужаснулся — не дай Бог, ночью такой голос приснится! В мистификацию тогда вовлекли двоюродного брата Ворошилова, Юрия Борисовича. Он был заводной товарищ и с воодушевлением подключился к розыгрышу, но мне все равно было перед ним неудобно».

Впервые показался Борис Крюк как официальный телеведущий «Что? Где? Когда?» только в 2007 году, да и то камеры успели зафиксировать телеведущего только со спины. И только через год Борис Крюк вышел и пообщался со знатоками при награждении Андрея Козлова званием Магистра.

Борис Александрович старается сохранять традиции, которые вложили в игру Ворошилов и Стеценко, но при этом не желает отставать от времени. К примеру, теперь вопросы от телезрителей знатокам приходят как по традиционной почте, так и по Интернету и даже при помощи смс. Но главная атмосфера интеллектуального азарта остается неизменной. «Сейчас зритель намного эрудированнее, и с теми вопросами, над которыми цокали языком в восьмидесятых годах, сегодня справится каждый ребенок. Да, пожалуй, читают люди в общей своей массе уже меньше, хуже знают классическую музыку, изобразительное искусство. Но я не вижу и в этом какой-то крамолы. Если человеку станет интересно, с возрастом он все догонит. А вот скорость мышления... Она выросла в несколько раз.

Если вы сомневаетесь в моих словах, пожалуйста, у нас на сайте сохранились старые передачи. Летопись восьмидесятых, девяностых. С позиций сегодняшнего дня это уже детский сад. Команды школьников наших дней блистали бы там, причем без лишнего напряжения. За редким исключением. Да, в каждой из тех «антикварных» передач есть один-два истинно сложных вопроса. Но не более того.

И знатоки очень изменились. Это тоже принципиально другое поколение. Ребята, начавшие играть в «Что? Где? Когда?» с 10–12 лет, к нам приходят в 25–30. Представляете, насколько огромен их опыт? Они прошли через сотни тысяч вопросов. Отшлифовали приемы. Любой вопрос так или иначе раскладывается по типовой схеме, необязательно знать все, главное — уметь раскладывать. У всех этих способов решения на жаргоне знатоков есть свои названия... А сравнивать зрителя восьмидесятых с современным — это примерно как сравнивать дома, в одном из которых два окна, а в другом — сто».

Даже после того, как Крюк признался, что ведет программу, он появился в кадре всего несколько раз. Это отличает его стиль от Ворошилова – тот, особенно в последние годы, нередко появлялся в зале.

P.S. В «Что? Где? Когда?» многое зависит от ведущего. От Бориса Крюка... «Не знаю, что мне помогает быть в тонусе. Это какая-то загадка... В том числе и для меня самого... Самое тяжелое время для меня — примерно за час до эфира. Пока идут репетиции — а в день эфира они идут, как правило, около трех часов, — я отвлекаюсь, я занят делом. А когда уже начинает собираться зал и мне становится нечего делать, я начинаю сходить с ума... Я хожу и всем сообщаю, что сейчас уйду отсюда!»

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Владимир Войнович